— Ты забыла упомянуть мое безграничное обаяние, — лукаво усмехнулся Король нищих. — Может быть, да, а может, и нет. Смотря, кому и для чего это понадобилось.
— Моя госпожа желает говорить с тобой, — заявила гостья. — Она ждет тебя в своем поместье. Я тебя проведу.
— Эй, я еще не согласился! — Рауль возмущенно взмахнул руками. — Зачем это я понадобился баронессе Де Верлей, Сабина? Разве она не находится под домашним арестом, в плену у…?
Договорить ему не дали. Сабина схватила его за рукав:
— Ш-ш-ш… Зачем об этом кричать? Да, леди Одиль находится в затруднительном положении, но не настолько, чтобы не быть в состоянии заплатить за услуги. Но… откуда ты знаешь меня? И мою госпожу? И о том, что она под арестом?.. — внезапно красивое лицо Сабины осветилось догадкой. — Ты виделся с Эссой. И наверняка знаешь, где она сейчас.
— Ты же сама только что сказала, что у меня есть связи и все такое прочее, — усмехнулся Король Серого двора. — Хорошо, я в деле. Деньги мне действительно нужны.
Сабина решительно поднялась со стула:
— Тогда идем немедленно. За мной, скорее всего, следят, так что встретимся в кафедральном соборе Единого, в приделе Верного Тибо. Выжди минут десять после моего ухода, и только тогда отправляйся. Пойдем разными путями.
— Обожаю эти шпионские игры! — рассмеялся Рауль.
Гостья набросила на голову капюшон и поспешила к воротам. Король Серого двора покачал головой, глядя ей вслед.
В кафедральном соборе Рауля Дегремона ждал еще один сюрприз. Приделы со статуями Семерых Верных были традиционно полутемными, и Верного Тибо он нашел с трудом, узнав его только по лютне, которую тот по канону держал в руках, и в короне на голове. Едва Король Нищих подошел к статуе, как из темного угла неслышно выскользнула Сабина и, схватив Рауля за рукав, увлекла его за собой в потайной коридор, который располагался прямо за статуей. В конце узкого прохода, в маленькой комнатке их ждал жрец Единого, совсем молодой парнишка, который при виде Короля Серого двора на мгновение остолбенел и отступил назад.
— Сабина, душа моя, что здесь делает жрец? — кивнул на парня Рауль. — С баронессой Де Верлей положено общаться только после исповеди?
— Брат Амбруаз здесь, чтобы ты его заменил, — ответила служанка. — Сейчас тебе надо переодеться жрецом, и мы отправимся к госпоже. Выбираться придется тем же способом.
Рауль скептически осмотрел худенького жреца, потом себя:
— Да для того, чтобы мне одеться, потребуются две робы брата Амбруаза. Вы оба уверены, что никто ничего не заподозрит?
— Ты же будешь со мной, — покровительственно заявила Сабина. — Баронесса сказалась больной Ведьминой хворью. Так что стражники, приставленные Великим герцогом, от нас шарахаются. Поверь, им будет все равно, что духовник баронессы вдруг стал выше ростом и раздался в плечах.
— Какая умная женщина! — воскликнул Рауль. — Ну, если так, я согласен переодеться. Только Сабина, милочка, принеси мне все же одежду по размеру.
Горничная баронессы Де Верлей тяжело вздохнула и возвела глаза к потолку, но все же отправилась за более подходящей робой, а через час переодетый жрецом Рауль и Сабина уже стояли у дверей спальни леди Одиль.
— Ты ведешь меня прямо в святая святых! — усмехнулся Король нищих. — Удобно ли мне вообще там появляться?
— Придется собраться с духом и потерпеть это неудобство, — холодно отозвалась Сабина. — Спальня хозяйки — единственное место, где она может находиться, чтобы никого не заразить. Приказ герцога.
Рауль Дегремон пожал плечами и шагнул в открытую дверь. Спальня леди Одиль была просто огромной. Король Серого двора усмехнулся про себя: размер этого будуара мог соперничать с его приемным залом в руинах Кор-Де-Гриз. Правда, спальня баронессы была намного роскошнее. В ней без труда помещались два платяных шкафа внушительного размера, туалетный столик с зеркалом, в которое баронесса могла смотреться в полный рост, и пара мягких кушеток.
У противоположной от двери стены на ступенчатом возвышении располагалась массивная и широкая резная кровать красного дерева, украшенная балдахином из пурпурного бархата с золотыми кистями. Гардины из того же материала занавешивали огромные, в высоту стен, окна, беспрепятственно пропускавшие солнечный свет. Пол был выстлан мягкими коврами — плодами трудов мастериц Офрейна и Марссонта. Стены оклеены светло-серым обойным шелком, который, если на него смотреть под другим углом, начинал отливать розовым. Белоснежный алебастровый потолок был по периметру украшен лепниной, а в центре расписан изящным цветочным орнаментом. Около одного из окон, самого светлого, возвышался небольшой кофейный столик, накрытый на две персоны. Около столика стояла пара мягких кресел с обитыми серым плюшем сидениями и изогнутыми ножками.