— Преследуют кошмары? — прозвучавший голос заставил его вздрогнуть и повернуть голову вправо.
Марк Уотер по-прежнему сидел у огня, поддерживая в нем жизнь, кидая ветошь на догорающие угли. Кевин и Линин крепко спали рядом в своих гамаках. Тиф не хотел сейчас никого видеть и ни с кем говорить, но и спать ему тоже расхотелось.
Выбравшись из своего гамака, он прикрепил к культе протез и подошел к своему коню Веррасу, достав из ранца фляжку с ромом. Сделав три больших глотка, он вернул затычку на место и положил фляжку в ранец. Подумав немного, он подошел к Марку и присел рядом с ним у огня и протянул над углями ладони, дабы согреться.
— А ты, почему не спишь?
— Один из нас должен бодрствовать. Тогда нас никто не застанет врасплох. Тебе как солдату стоило бы знать эти прописные истины. Откуда ты, Тиф?
Бывший солдат и вор убрал руки и поднялся на ноги.
— Я не любитель разговоров по душам, Уотер.
Марк поднял с земли длинную палку и принялся ворошить угли. Вдалеке послышался плач, и Тиф слегка вздрогнул, что не осталось незамеченным Марком.
— Всего лишь бэнши, — успокоил он Тифа, от чего в ответ получил злобный взгляд.
— Я знаю, кто издает эти звуки.
— А мне показалось, что этот крик для тебя в новинку. — Марк невинно пожал плечами и добавил хвороста в костер, от чего огонь загорелся с новой силой. — Кому-то, вскоре, суждено умереть. Надеюсь, что никому из нас.
— Люди часто умирают, — отпарировал Тиф. — В Моруне, их не меньше десятка тысяч. Здешние жители славятся своим бурным нравом и за пределами объединения Бион. Так что крики бэнши в этих местах звучат почти в каждую ночь.
— Ты бывал в этих местах раньше?
— В жизни мне часто доводилось путешествовать. Не только Скитальцы побывали во всех объединениях Молодого Мира, — огрызнулся Тиф.
— В одном из таких путешествий ты потерял ногу? — бестактно поинтересовался Марк.
Тиф и не знал, как ему поступить: научить невежду уважению старших, промолчать и направиться спать или же ответить иной колкостью?
— Перевертыш, — ответил Тиф. — Тварь забрала мою ногу, а я взамен отнял у нее жизнь. Надеюсь, у тебя больше нет вопросов ко мне.
Тиф уже собирался вернуться к своему гамаку, но его последние слова были проигнорированы Марком.
— Что у тебя за амулет на груди? Такие мне еще не доводилось видеть. По голове змеи, можно было предположить, что это оберег от укуса, но амулеты от укусов змеи я видел довольно часто, этот не похож ни на один из них. Также он не похож на амулет, уберегающий от сглаза и порчи. Так от чего он?
Вдали снова заплакала бэнши, напоминая Тифу о его сестре. В своем гамаке, Кевин что-то пробормотал невнятное и зашевелился.
— Он помогает гипнотизировать собеседника, — заговорщицки произнес Тиф в полголоса.
— Либо ты и не думал меня гипнотизировать, либо тебя обманули, — с иронией предположил Марк.
— Не думаю. Он мне помог выиграть много денег в карты. Спокойной ночи, Уотер, — Тиф все же развернулся и направился к своему уже остывшему после тепла его тела гамаку.
— Ты веришь в существование Океана Надежд? — бросил ему вдогонку Марк. Тиф остановился и обернулся в его сторону.
— Верю. А ты — нет?
— Я еще не определился, во что верю.
— Тогда, зачем ты поехал с нами?
— Мне нужно в Атун — это моя главная цель в путешествии. Скорее всего, я не пойду с вами дальше.
— Очень жаль, — без малейшего намека на расстройство, произнес вояка.
— Ты считаешь, что способен распорядиться правильно своим желанием?
— Это не твое дело.
Тиф взобрался в гамак и повернулся на бок.
— Молодому Миру достаточно Четверых Темных, ты не считаешь? — спросил Марк, но Тиф не посчитал нужным отвечать на данный вопрос.
3
Пробуждение было приятным: под пение птиц, фырканье лошадей, с красноватыми бликами вместо привычной темноты закрытых век. Солнечные лучи плясали на отдельных участках лица, а тени от листвы беспрерывно меняли свое положение.
Кевин помнил, что ему снился сон, подробности которого навсегда стерлись из его памяти. Это было к лучшему, так как сон был явно не из приятных, но осадка после себя он почти не оставил. Рядом спали его друзья. От вчерашнего костра остался только пепел. Настроение было хорошим, а после того, как он широко зевнул и подтянулся, оно стало просто прекрасным. Выбираться из гамака ему не хотелось, но он понимал, что если дать слабину сейчас, то поздний подъем может оказаться еще более сложным. Вдобавок ему не хотелось терять столь ценного для себя времени. А потому, он еще один раз вытянул вперед руки, чувствуя, как по телу проходит приятная дрожь, и выбрался из гамака.