За дверью стояла Линин, мило улыбаясь и держа руки за спиной.
— Я тебе не помешала?
— Нет. Входи.
Кевин пропустил ее внутрь каюты и предложил сесть на кровать. Линин села, после чего отвела руки из-за спины. Оказалось, что она пришла к нему с бутылкой вина и двумя деревянными кружками.
— Хорошо, что ты пришла, Линин. Я тоже хотел с тобой поговорить.
— Мне так неловко, Кевин, — произнесла Линин.
Кевин вытянул вперед руку, призывая ее молчанию, прежде чем она могла еще что-либо сказать.
— Не стоит извинений. Это не твоя вина, что ты начала испытывать ко мне чувства. И я не хочу, чтобы между нами возникло неловкое чувство, которое бы превратилось в тяжелое бремя на протяжении всего пути.
— Почему бы нам не выпить вина? Кто знает, может оно поможет нам вернуть те дружеские отношения, которые были между нами ранее, и поможет забыть о том чувстве неловкости, которое пришло взамен? Конечно, будет трудно, но ведь есть смысл попытаться.
Линин протянула ему бутылку и Кевин, не задумываясь, взял ее. Открыв бутылку, он плеснул хмельного зелья в кружки, после чего опустил ее на стол, рядом с листом бумаги с первыми строчками его истории.
— Ты что-то писал, когда я пришла? — спросила Линин, глядя с интересом на освещенный свечой стол.
— Только пытался, но дальше трех строчек дело пока не дошло.
— И что ты хотел изложить на бумаге, если не секрет?
— Все что со мной произошло с начала весны и то, что еще произойдет.
— Наверное, это будет очень интересная история, — предположила Линин, с интересом глядя на жидкость в собственной кружке. — Какие они — Зрелый и Старый Мир? Похожи они на Молодой или же не имеют ничего общего с ним? Есть ли между ними связь или же они живут каждый по собственному закону? Ты когда-нибудь думал об этом?
— Почти только об этом и думаю. Но больше меня занимает Мир Вечности.
Деревянная конструкция корабля заскрипела, чернило в чернильнице и вино в бутылке слегка склонились в сторону, готовые в любой момент расплескаться по столу. Ветер усилился. Над их головами послышались быстрые шаги матросов, от чего они разом взглянули наверх. После короткой тишины, раздался приглушенный крик капитана:
— Зарифить геную! Живо!
— Погода ухудшается, — произнес Кевин с настороженностью.
Корабль принялся качаться на волнах сильнее, и Нолан поспешил закрыть бутылку пробкой, достал перо из чернильницы, после чего закрыл их в одном из ящиков стола.
— Выпьем за то, чтобы наши самые сокровенные желания сбылись. За Океан Надежд! — Линин приподняла свою кружку над головой. Ее руку била легкая дрожь.
— За Океан Надежд, — поддержал Кевин и так же поднял свою кружку над головой.
В каюту вновь постучали. Кевин опустил кружку и прокричал: "Открыто!".
В каюту ворвался холодный влажный ветер, а вместе с ним и молодой юнга.
— Касс, вас зовет капитан!
— Что случилось?
— Он хочет с вами поговорить.
Кевин взглянул на Линин, после чего пожал плечами, извинился, поставил кружку с вином на стол и последовал вслед за юнгой.
Линин осталась в каюте одна, правда ненадолго — уже спустя пару минут дверь, без предварительного стука, открылась, и в каюту вошел Марк Уотер.
— Все еще продолжаешь попытки пробить стену, которая огородила тебя от Кевина?
— Чего тебе надо, Марк? — устало спросила девушка.
— Того же, чего и тебе, — ответил Марк, подойдя к столу и подняв кружку с вином оставленную Кевином. — Мне хочется выпить немного вина в обществе прекрасной особы противоположного мне пола.
Линин вытянула вперед руку, словно желая чокнуться с Марком кружками, но прежде чем Уотер коснулся своей кружкой ее, Линин повернула руку вниз и красная жидкость вылилась на деревянный пол корабля, заструившись под койку.
Марк улыбнулся ее поступку, после чего в два глотка полностью осушил содержимое кружки.
— Вино — так себе. Откуда ты его взяла?
На миг, на лице Линин проявились легкие черты удивления, а затем и страха. Но эти изменения так же быстро исчезли, как и появились.
— Один из матросов был очень любезен, предоставив мне ее.
— Матрос? Любезен?
— Я заплатила ему тремя медными монетами. А не то, что ты подумал.
— А что я подумал? — спросил Марк, невинно приподняв брови.
Линин поднялась с койки и направилась к выходу из каюты. Марк не стал ее останавливать. Вместо этого он поставил кружку обратно на стол, и поднял лист бумаги, на котором было изложено всего две фразы.