— Кэтти. Клэр, — практически шепотом произнес он, глядя по сторонам. Воспоминания о прошедшем сне были еще очень ярки, от чего в груди защемило от тоски. До сих пор ему казалось, что в его ушах стоит звон от крика дочери. И прежде чем он успел подумать о том, что крик во сне был очень реалистичным, очередной пронзительный крик раздался с верхней палубы корабля.
Он вздрогнул и взглянул на запертую дверь каюты. Что это было? Крик боли или же отчаянья? Голос был женским. А, насколько он знал, на корабле была только одна женщина.
— Линин, — прошептал он, чувствуя нарастающее напряжение во всем теле.
Он сорвался с места и поспешил вверх по крутой лестнице, практически вылетев из каюты, и оказался на нижней палубе. Солнечный свет ослепил его привыкшие к мраку глаза, от чего он зажмурился и отвернулся в сторону.
Когда солнечные лучи стали более щадящими, он смог оглядеться по сторонам. На палубе никого не было, по крайней мере, на том участке, который входил в его поле зрения. А участок был — не слишком широким коридором, образуемый бортом корабля и стенкой обеденного зала. Рядом с дверью его каюты находилась дверь, что вела в опочивальню Тифа. Он поспешил открыть ее и позвать по прозвищу их самого опытного и старшего товарища, но ему никто не ответил. Тифа уже не было в своей каюте. Отчего-то именно этот факт показался ему самым пугающим во всем необъяснимом затишье дрейфующего по волнам корабля.
Кевин замер на месте, пытаясь хоть что-либо расслышать. Ничего. Кроме шума волн и скрипа стень-эзельгофтов. Подняв голову, он посмотрел на мачту, которая все еще оставалась без парусов.
"С командой корабля что-то произошло, иначе они бы обязательно опустили паруса".
— Глупости. Как такое могло произойти? — спросил он у самого себе, от чего у самого себя и получил ответ.
"Возможно, вся команда корабля покончила с жизнью самоубийством. Это объясняет полную тишину, что тебя окружает".
— И что могло их заставить такое совершить?
"Кто знает? В Молодом Мире всякое может случиться. Может они все поплыли на голоса сирен? Не удивлюсь, если они в этом Мире существуют".
— Очень надеюсь, что я не прав.
Он сделал несколько шагов вперед и теперь мог видеть спокойное и ленивое озеро-море за бортом. На горизонте не было видно и намека на сушу.
Неожиданно ему очень сильно захотелось обернуться назад, дабы убедиться, что за ним никто не стоит. Конечно, сейчас было утро, а кругом вода — не темный лес, но от этого трепет во всем теле и беспокойство — не становились слабее. Кевин не стал испытывать себя на храбрость и обернулся назад, оглядев еще более узкий коридор, что формировался от стенки его каюты и бортом корабля. Что и следовало ожидать — за его спиной никто не стоял. Вполне возможно, что за углом, созданным его каютой, кто-то и скрывался, но он склонялся к мнению, что кроме связок канатов, ведра, швабры и других предметов, предназначенных для наведения чистоты на палубе, там никого не было.
"Да кто, собственно, там мог быть? Ополоумевший матрос?!".
Из трюма, в котором содержались кони, раздалось пронзительное ржание, которое показалось ему предостережением, адресованное именно ему. Кевин не сомневался, что это был голос Фаундэра. Казалось конь, что-то предчувствовал и просил его быть предельно осторожным.
Чтобы успокоить самого себя, он заглянул за угол. Как, он и ожидал — никого там не было. Только тросы, канаты и инструменты. Но спокойствие к нему все равно не пришло. Чтобы поскорее во всем разобраться и убедить себя, что с командой корабля ничего не произошло, он направился в сторону нижней палубы.
Он лишь успел обогнуть обеденный зал, как тут же встал словно вкопанный, не веря в увиденное собственными глазами. На лестнице, что вела на верхнюю палубу, лежали два окровавленных тела матросов. Их одежда и плоть была разодрана могучими когтями и зубами. Один из матросов полностью лишился ног. У другого зияла огромная дыра в горле, а через кровавое месиво легко можно было разглядеть кости шейных позвонков. Кевин поспешил отвернуться и прикрыть ладонью рот. Рвотный позыв скрутил болью желудок, но так как он ничего не ел со вчерашнего дня, рвоты не последовало. Хотя рвотный рефлекс решил настоять на своем несколько раз.
Скрип двери заставил его выпрямиться и напрячь все мышцы тела. Стараясь не смотреть на изувеченные тела матросов, Кевин прошелся взглядом по палубе, в поисках источника звука. Скрипела дверь грузового отсека, которую он сам запирал. Он вспомнил свое вчерашнее знакомство с обитателями ящиков сложенных в трюме. Если на корабле и завелись хищные животные, то они могли появиться исключительно из грузового отсека корабля.