Ведьма была ростом с Фостера, и то только потому, что была согнута в три погибели. Будь у нее желание или же возможность выпрямиться, тогда ему бы пришлось смотреть на нее снизу вверх.
Ведьма отстранила голову от языков пламени, скорее всего, почувствовав тепло огня у своего лица, так как Фостер глубоко сомневался, что этими мертвыми белесыми глазами можно было хоть что-либо увидеть.
— Теперь ты видишь, что перед тобой именно я, а не кто иной? — спросила Диздейн — старая ведьма, живущая на болоте Бувалн, в самом сердце Ивенского леса. По слухам она жила там последние две сотни лет, и Фостер не мог сказать с уверенностью, что он в эти слухи не верит. Ведьма уже была стара, когда он только-только начал осознавать себя как частицу живого мира.
— Говори, зачем ты появилась в губернии, и почему ты меня поджидала на этой улице?! Поживее, а то твой ужасный запах способен свалить с ног даже лошадь.
— Я пришла сообщить тебе, что в скором времени твоему хозяину и тебе самому понадобиться моя помощь.
— Это в чем же? — усмехнулся Фостер над ее словами.
— В очень важном деле. И я даже не знаю, для кого оно важнее: для губернатора Милтона, или же для тебя, Джеймс Дан Гил Фостер. Уже не за горами тот день, когда в нашем мире появиться тот, кто сможет дойти до Океана Надежд. И тогда твоя жизнь на самом деле будет висеть на волоске. Что там Уотсон, тьфу, он был просто глупым юнцом и таким ему уже предстоит остаться на всю оставшуюся вечность.
— Откуда тебе известно про Океан Надежд, ведьма?! — гневно произнес Фостер, с трудом удержавшись от того, чтобы не встряхнуть старуху.
— Ты, наверное, забываешь, Фостер, что я живу давно на этой земле. Мне известно о многом и в большей мере, чем кому-либо. Даже мальчишке Артуру Клэнси, который сделал себе имя на жалких фокусах. — Неприязнь и гнев в голосе старухи стал практически осязаемым. — Ему станет известно про пришельца только тогда, когда он появиться в Молодом Мире. И как ты думаешь: он захочет делиться с кем-либо подобной информацией? — ехидно спросила она.
— Если тебе так много известно, тогда ты должна знать, что я не верю во все эти байки про Океан.
— Веришь, Фостер. В глубине души, мы все в это верим. А кое-кто, к примеру — я, даже уверены в возможности предстать перед Ним.
— И ты, значит, знаешь уже сейчас, когда появиться тот, кто сможет дойти до Мира Вечности? — недоверчиво осведомился он.
— Знаю, солдат. Это произойдет очень скоро. Скорее даже чем ты думаешь.
— И ты, хочешь поделиться со мной этой информацией. Почему, позволь спросить?
— Не бесплатно, конечно.
— И чего же ты хочешь? — Фостер прижал ко рту ладонь, стоило старухе закашлять. Запах изо рта старухи был, наверное, хуже, чем от газов, что поднимались над поверхностью болота, на котором она жила. — Денег? Дом в центре губернии? Работу во дворце?
— Признаю, Фостер, у тебя есть чувство юмора, о чем я даже не догадывалась. Мне нужна жертва. Человеческая жертва. Сможешь мне ее организовать?
— Смогу, если только твоя информация будет мне полезной. В ином случае, ты сама станешь жертвой на скорой ярмарке.
Старуха хрипло засмеялась, ее голова затряслась вверх-вниз, губы разошлись в улыбке, обнажая ее звериный оскал.
— Поверь, мне незачем было оставлять свое болото, только ради того, чтобы посмеяться над тобой.
— Тогда, рассказывай.
Ведьма протянула вперед свою левую руку, в которой она держала сверток.
— Вот, это точная копия письма, которое могло быть отправлено Маджиком Шайном, будь он истинным ведуном. Такая же бумага, печать и даже подчерк. В нем вся нужная тебе информация. Не открывай его. Завтра ты его передашь в руки губернатора. Прочтя его, губернатор пошлет тебя на поиски нужного вам человека. Но, ты не забывай про меня. Посоветуй Милтону Грею послать ко мне двух гонцов.
— И зачем тебе гонцы?
— Мы ведь договаривались с тобой насчет жертвы. Одного я оставлю себе навсегда, а другой принесет тебе еще один сверток с планом действий. Там будет описано все, что ты должен будешь сделать, для того чтобы пришелец привел именно тебя к Океану Надежд. Ты ведь этого хочешь, не правда ли?
— А почему бы тебе не рассказать все именно сейчас?
— Я бы могла, — закивала головой старуха. — Но, боюсь, тогда не видать мне гонцов, а вместе с ними и обещанной жертвы.
Фостер потер подбородок, с прищуром глядя на старуху, стоящую перед ним. Он не знал, можно было ей доверять, но с другой стороны, у ведьмы не было видимых причин для обмана. Тем более что она знала много из того, что не могла знать.