— Это он, Марк, — засмеялся Нолан.
— Я в этом уверен, Кевин, — согласился с ним Уотер, подойдя и так же приложив свою ладонь к стволу орешника.
— Думаю, пришла пора сказать "прощай" Молодому Миру и "встречай нас" — Зрелому!
Он подошел к Фаундэру и погладил его по гриве. Конь вытянул шею и обнюхал ноги Кевина, после чего зафыркал.
— Пора прощаться, друг. К сожалению, я не могу взять тебя с собой.
Фаундэр повернул голову и его большой черный глаз уставился прямо в карие глаза Кевина. И он мог видеть печаль, что засела в нем. Конечно, глаза у лошади всегда кажутся грустными, но Кевин был уверен, что в эти минуты Фаундэр прекрасно понимал, что их ждет расставание, а потому поистине грустил.
Марк в это время собирал их общие вещи, выбирая необходимые и оставляя под орешником менее важные.
— Ты был мне хорошим другом, Фаундэр и я благодарю тебя за это. Надеюсь, ты найдешь себе нового хозяин, который будет заботиться о тебе так, как ты этого достоин. Прощай.
Кевин еще раз похлопал коня по гриве и направился к орешнику, где его ждал Марк.
— Вы первый, сир, — слегка приклонившись, сказал Уотер, отступая назад и делая жест рукой.
— И что мы должны делать?
— Я думаю, в первую очередь залезть на него.
Кевин пожал плечами и схватился за самую нижнюю ветвь.
— Встретимся в другом Мире, — усмехнулся он. — Держись рядом.
— Можешь не беспокоиться об этом, — пообещал Марк и так же принялся залазить на дерево, вслед за Кевином, который пристально глядел вверх, на сгущающийся над их головами дым или же туман, что становился почти непроглядным. Они взбирались все выше и тело Кевина начало покрываться мурашками, а волосы на его голове встали дыбом, несмотря на то, что за эти три месяца они успели отрасти. Его руки стало пощипывать, словно тысячью иголок и он приостановился.
— Что-то не так? — спросил его Марк.
— Тебе не страшно? — спросил его Кевин, после короткой паузы.
— Только не говори мне, что ты струсил, после столь долгого пути, — осудил его Марк.
— Ты прав, — кивнул Нолан. — Глупо бояться. Особенно сейчас. Хотя, неизвестность заставляет нервничать.
— Здесь ты прав, — согласился Марк. — Но неизвестность будет оставаться таковой, пока этот туман нас полностью не накроет. А когда он рассеяться, тогда Зрелый Мир больше не будет для нас загадкой. А потому, дружище, давай сделаем это, и узнаем, что на самом деле нас ждет впереди.
И они поднялись выше, после чего волна чистой энергии полностью окутала их, обдав их вначале нестерпимым холодом, а затем успокаивающим теплом и неповторимым блаженством.
Молодой Мир исчез из жизни Кевина навсегда.
Вставка. Красный
Объединение Атун, как и большинство объединений Молодого Мира, могло рассказать много занимательных истории из своего прошлого, о которых никому никогда не станет известно. К примеру ту, что произошла больше сотни лет назад, когда в местной деревушке Пианос в течение одной ночи пропали все трое детей многодетной матери, которая еще долгое время пыталась найти их след, а спустя год безуспешных поисков — просто сошла сума. Все жители деревеньки жалели ее, и в первые недели исчезновения ее детей, даже пытались помочь ей в поисках. Но никто из них так и не узнал правды, впрочем — так же, как и сама мать, которая была виновницей всего произошедшего. Она топила своих детей в местной речушке и напивала им колыбельные даже тогда, когда дети со слезами на глазах просили ее остановиться.
Убивала она своих детей не по своей воле, а из-за проклятия, которое наложила на нее старая ведьма еще в раннем детстве. Причиной для проклятия послужили слова тогда еще маленькой девочки, что старуха, живущая на краю ее родной деревеньки, пыталась заманить ее в свой дом и сварить в чане с зельем. Отец девочки состоял в Совете Общины, а потому старуху тут же признали виновной и, привязав к ее ногам валун, утопили в той же речке. Даже после казни старухи, девочка не призналась в надуманности своей истории, причиной которой была простая детская неприязнь к старой женщине, не имевшая под собой никакого основания.
Еще одной истории, о которой не суждено будет узнать никому из простых смертных, предстояло произойти в этот день, на лугу, что тянулся за горизонт неподалеку от губернии Бертуис.