— Кевин мы рады…
— Фрэд, помоги мне! — перебил он старика, спрыгивая с повозки, и в спехе направившись к задней ее части.
Фрэд не стал задавать лишних вопросов, а поспешил к Кевину. Вместе они взяли раненого и без предварительного соглашения потащили его в амбар. Они опустили его на ложе, где еще недавно набирался сил сам Кевин, после чего Марта осмотрела его рану, омыла ее и перевязала. Оставалось ждать и надеяться, что кровотечение прекратится, а рана не воспалится, и не начнет гноиться.
— Странная у него одежда, — сказал Кевин, который сменил свой привычный наряд, на тот, который ему дала Марта перед его отправкой на рынок.
— Обычная одежда для Скитальцев, — ответил ему Фрэд. — Такой халат носил и мой братец, а потому я знаю что говорю. Вот кто должен знать много о нашем Мире, Кевин. Он сможет тебе о многом рассказать. — Фрэд повернулся и направился к выходу, по пути кинув: — Если только выживет.
Кевин стоял около пяти минут перед Скитальцем неподвижно, раздумывая над словами Фрэда.
Время двигалось к закату, и солнце заглянула в окно, окрасив шершавые стены амбара в золотистый цвет.
Незнакомец заговорил уже на второй день, и первым его словом было: "Пить". Кевин приподнял его голову и напоил его из кувшина, позволяя ему делать лишь небольшие глотки. Затем, мужчина открыл глаза и посмотрел на Кевина. У него были невероятно глубокие синие глаза, несмотря даже на то, что были затянуты легкой дымкой, которая с трудом отступала.
— Где я? — данный вопрос для этого амбара уже был далеко не нов.
— Вы в безопасности. И, похоже, вы идете на поправку. Как ваше имя?
Мужчина прикрыл веки и наморщил лоб. Возможно, он пытался вспомнить свое имя, а может, на него накатил новый приступ боли.
— Марк, — вместе с тяжелым выдохом произнес он. — Марк Уотер.
— А я Кевин Нолан. Кто вас ранил, Марк?
Когда он вновь приподнял веки, в его глазах появилась ясность. Он внимательно осмотрел потолок амбара, затем взглянул на стену, в которую упирался плечом, после чего перевел свое внимание на свои истоптанные сандалии. После этого долгого пути, его глаза остановились на лице Кевина.
— Их было трое. Они застали меня врасплох. Вначале, меня ударили камнем по голове, и я упал с коня. При мне было шесть медных монет и три серебряные. Когда они решили их отнять у меня, я попытался дать им отпор. Несмотря на жгучую боль в затылке и туман в голове, я не собирался легко сдаваться, и тогда один из них выхватил нож… Дальше только раздвоение в глазах, новая боль и темнота…
— Вы являетесь членом ордена Скитальцев?
— Да. И за шесть лет моих странствий по миру такое со мной происходит впервые. — Марк Уотер засмеялся, но тут же зашелся в кашле, его лоб наморщился, а губы скривились в гримасе боли. Кевин испытал к нему нечто схожее с чувством уважения — ни всякий найдет в себе силы для смеха, когда в твоем животе зияет дыра от ножевого ранения. — Странное ощущение: словно лезвие ножа до сих пор находится внутри моего тела и стало одним из моих дополнительных внутренних органов. — После данного сравнения, Марк решился на новую улыбку.
— Это хорошо, что у вас сохранилось чувство юмора. Добрый знак.
— А вы лекарь?
— Нет, мои познания в медицине довольно скудны. За вами ухаживала хозяйка данного амбара.
— А вы сами тоже гость, как и я сам?
— Вы правы, — кивнул Кевин. Он предполагал, что следующим вопросом может стать интерес к его акценту, а потому решил опередить Марка. — Касс… Тавв…
— Прошу, называйте меня Марком. Вы ведь спасли мне жизнь. К тому же члены ордена Скитальцев не приемлют всяких титульных приставок.
— Хорошо, Марк. Вы бы могли ответить мне на личный вопрос?
— Конечно.
— Что значит ваш шрам на груди около сердца? Он похож на молнию и явно сделан чем-то раскаленным.
Когда они вместе с Фрэдом раздевали с Марка халат, то обратили внимание, что на его плече не было клейма сломанного меча, хотя, по словам Фрэда, он и не рассчитывал его увидеть. "Скитальцы не числятся в рядах преступников в Эриском объединение", объяснил ему Фрэд. "Их просто стараются не замечать, чему они сами рады". Но, увидеть печать на груди Фрэд не ожидал, так как никогда не слышал о подобных клеймах, и уж тем более знал наверняка, что подобные отличительные знаки не являлись естественными и обязательными для Скитальцев.
— Это символ моей семьи, — ответил ему Марк. — Еще десять лет назад я жил в объединение Иватт, в губернии Биветт. Уотеры более трех веков служили при губернаторском дворе и были уважаемыми среди высших классов. Каждый Уотер мужского пола в день своего шестнадцатилетия получал символ нашей семьи в виде молнии. Этот обряд прошел и я, а уже спустя четыре года привычная жизнь нашего клана пошла под откос. Мой отец пристрастился к бутылке, и однажды, в ночь, когда он был сильно пьян, на губернатора было совершено покушение, которое тот не смог пережить. В последствие, всех мужчин нашего рода обвинили в предательстве и приговорили к смертной казни. Мне было тогда всего двадцать, и я единственный кому удалось сбежать в ту ночь. Теперь, ты не найдешь никого в губернии Биветт с такой же фамилией как и у меня. Я последний…