Как известно, 23 апреля Геринг отправил фюреру радиограмму-ультиматум. Ссылаясь на то, что Берлин окружен и Гитлер, находясь там, не в состоянии выполнять свои обязанности, рейхсмаршал уведомлял фюрера, что, если к 22 часам того же дня не последует никакого ответа, он будет считать вступившим в силу указ от 29 июня 1941 года. По этому указу Геринг, в случае если Гитлер будет лишен возможности осуществлять свои функции, назначался его преемником на всех постах в государстве, партии и вермахте. Получив такую радиограмму, Гитлер пришел в ярость. Он приказал лишить Геринга всех должностей и звании, исключить из нацистской партии и арестовать. Но под стражей он пробыл всего несколько дней. Случай выручил этого обер-бандита. Через австрийский курорт, где он был под охраной, проходили с востока на запад летчики из люфтваффе. Они отстранили эсэсовцев и освободили Геринга. Тот с семьей и багажом поспешил уехать подальше на запад и вскоре прибыл в Радштадт.
Узнав, что американские войска близко, он направил к ним полковника фон Браухича, чтобы договориться о встрече. Затем в голове колонны автомашин, в семнадцати из которых находился его багаж с награбленными ценностями, он двинулся в их расположение.
Вначале все шло как по-писаному. Заместитель командира 36-й дивизии 7-й американской армии генерал Роберт Дж. Стэк встретил его на перекрестке двух дорог. Американский генерал откозырял Герингу и крепко пожал ему — военному преступнику № 2 — руку.
Нужно ли говорить, что фотоснимок этой выразительной сцены крепкого рукопожатия, сделанный офицером из охраны генерала Стэка, облетел всю мировую печать и вызвал всеобщее негодование.
Геринг намеревался сразу же начать переговоры с представителями Эйзенхауэра.
Не вышло. Высшие американские военные власти отказались с ним беседовать. Однако Геринг не унывал, считая, что его дела идут превосходно. Ведь отвели же ему комфортабельную частную виллу в Кицбюэле, допустили к нему журналистов. Под вспышками блицев, разряженный, с фашистскими орденами, Геринг самодовольно проводил импровизированную пресс-конференцию. Он бойко отвечал на вопросы корреспондентов, позировал, подчеркивая, что перед ними историческая личность, пытался острить и даже жаловался, что американцы разграбили золотые изделия в двух его специальных поездах.
Но один из вопросов явно поставил его в тупик: . — А известно ли вам, что вы числитесь в списке главных военных преступников? И как вы к этому относитесь?
Лицо Геринга покрылось испариной.
— Нет, не знаю, — растерянно ответил он. — Меня это очень поражает. Я не понимаю, почему мне нужно в нем фигурировать?
Недолго, однако, оставался Геринг на уютной даче. Вскоре его перевели в тюрьму, началось следствие, а потом он вместе с другими членами фашистского правительства предстал перед Международным военным трибуналом, который приговорил его к смертной казни через повешение. Вина Геринга была неопровержимо доказана, в том числе и документами, захваченными войсками нашей 5-й ударной. Среди них была и так называемая «Зеленая папка Геринга», изобличавшая его в гнусной преступной деятельности.
Как известно, Геринг не стал ожидать приведения приговора в исполнение, и за два с половиной часа до того, как в ночь на 16 октября 1946 года осужденных стали выводить к эшафоту, покончил с собой, раздавив зубами ампулу с ядом.
Длительное время не знали, кто передал яд Герингу в одиночную камеру, охранявшуюся американской стражей. Однако спустя несколько лет пелена с этой тайны спала. Явившись в западногерманскую прокуратуру, бывший генерал СС Бах-Залевский признался, что, находясь в Нюрнбергской тюрьме, он тайком во время прогулки передал Герингу ампулу в куске мыла...
К вечеру 1 мая командование наших полков производило некоторую перегруппировку штурмовых групп, частично сменялись и оборудовались артиллерийские огневые позиции. Всюду в полосе наступления 9-го стрелкового корпуса шла подготовка к последнему, решающему штурму имперской канцелярии. А на правом фланге армии дивизии первых эшелонов 26-го гвардейского и 32-го стрелковых корпусов рвались в направлении Бранденбургских ворот.
Все это было связано с выполнением поступившего боевого распоряжения командующего 5-й ударной армией. Он приказывал в течение ночи на 2 мая продолжать штурм, подготовить свежие штурмовые группы и в течение 2 мая овладеть центром Берлина. Войска армии ориентировались на то, что утром 2 мая будет проведена мощная авиационная подготовка. Для целеуказаний экипажам самолетов предусматривалось выставить группы из пяти ракетчиков в каждом стрелковом корпусе.