Большого боевого успеха добились и полки 295-й стрелковой дивизии, которые очистили от фашистов Национальную галерею.
Донесения поступали в Военный совет и штаб нашей армии в течение всей ночи, в предрассветные часы и особенно часто утром. Вот позвонил командир 32-го корпуса генерал Д. С. Жеребин.
— Товарищ командующий! Докладываю: комдив двести девяносто пятой генерал Дорофеев сообщил мне, что батальоны полковника Любко заняли объект сто пятнадцать — министерство юстиции.
Через полчаса еще звонок из этого же корпуса. На этот раз от начальника штаба Г. С. Плохова:
— Тысяча сорок второй полк овладел министерством пропаганды Геббельса. В одном из сейфов обнаружены коробки с кинолентами, а в шкафах — много каких-то писем. Наш переводчик просмотрел некоторые из них, они были посланы в сорок третьем году из сталинградского котла. Как быть?
— Здание министерства взять под охрану! — приказал Н. Э. Берзарин. — Все оставить на месте до особых распоряжений.
Позже выяснилось, что в сейфе обнаружили фильм об истязании фашистами участников покушения на Гитлера 20 июля 1944 года. В фильме, в частности, были кадры о том, как их вешали на рояльных струнах. А письма были отправлены действительно с берегов Волги. Последний самолет из сталинградского котла приземлился по приказу Гитлера в Новочеркасске, и семь мешков с пессимистическими письмами родным фашистских солдат и офицеров были изъяты и находились «для изучения настроений в армии» в министерстве Геббельса.
В занятых нами районах шла массовая неорганизованная сдача гитлеровцев в плен. Интересной была инициатива наших работников политотдела: разъезжая вдоль фронта на машине с мощной радиоустановкой, они вели одну и ту же передачу, напоминая солдатам вермахта о том, чтобы при сдаче в плен они не забыли захватить с собой котелок и ложку.
Когда нам об этом доложили, я спросил:
— А почему именно ложку? Разве у тыловиков посуды не хватает?
— Такие передачи очень действуют на психологию колеблющихся гитлеровских солдат и офицеров. Понимают, что их собираются в плену кормить. Выходят с белыми флагами большими группами. Отправляем их в тыл колоннами.
Берзарин усмехнулся и произнес:
— А что? Это, пожалуй, весьма предметная агитация. Надо ее продолжать...
На КП появился взбудораженный начальник политотдела армии генерал Е. Е. Кощеев:
— Только что из двести девяносто пятой дивизии мне позвонил начальник политотдела полковник Луконин. Доложил, что полк полковника Козлова овладел на Вильгельмштрассе имперским министерством иностранных дел...
Густые черные брови командира на крупном лице поднялись вразлет. Он переспросил:
— Значит, захвачено осиное гнездо Риббентропа? Очень интересно. А эти сведения точные?
— Так доложили.
— Все же в этом нужно убедиться. Проверка — делу голова. Тем более что нам следует доложить выше... — И тут же он приказал адъютанту: — Соедините меня с командованием корпуса.
Генерала Д. С. Жеребина на его КП не оказалось — выехал в одну из дивизий. Куда-то вышел и начальник штаба полковник Г. М. Плохов. На проводе был начальник оперативного отдела подполковник В. А. Храмцов. Он подтвердил достоверность сведений о захвате министерства иностранных дел.
— Вышлите саперов для тщательного осмотра здания и территории, — предложил ему генерал Берзарин. — Установите постоянный караул. Особое внимание уделите сохранности архивов. Сейфы пока не следует вскрывать.
Это задание было выполнено точно. Забегая вперед, скажу, что впоследствии был обнаружен и большой личный архив Риббентропа и всего министерства, документы из которого фигурировали на Нюрнбергском судебном процессе и помогли изобличить главных военных преступников.
Подумав немного, Н. Э. Берзарин позвонил начальнику штаба фронта генералу М. С. Малинину.
— Михаил Сергеевич, нет ли у вас поблизости кого-либо из советских дипломатов? — спросил он его. — Уж очень нужны...
Связь между штабом фронта и нами функционировала отлично. Сидя рядом с Николаем Эрастовичем, я слышал приятный голос генерала Малинина. Чувствовалось, что у него приподнятое настроение. Он шутливо ответил:
— Вижу, вам фронтового начальства уже мало. Подавайте вам на блюдечке с голубой каемочкой еще дипломатов из Москвы. Или же с кем-либо другим командующий обороной «Цитадели» не хочет говорить о капитуляции? Да ему, собственно, скоро и сдавать будет нечего...