1913. Крюково.
Один
В форточку, в форточку,
Покажи свою мордочку.
Нет – надень прежде кофточку…
Или, нет, брось в форточку марочку…
Нет, карточку –
Где в кофточке, ты у форточки, как на жердочке.
Карточку!
Нету марочки?
Сел на корточки.
Нету мордочки. Пусто в форточке.
Только попугайчик на жердочке
Прыг, прыг. Сиг, сиг.
Ах, эта рубашка тяжелее вериг
Прежних моих!
1913.
Предпраздничная ночь
Окно распахнула – суета, суета…
И яркие, огнистые, предпраздников цвета!..
А у меня в комнате черная зима!
– Копоть, копоть, копоть…
То-то будут бесы хлопать,
Да, в ладоши, – стуком ночью донимать.
Ах, неровно буду ночью я дышать – словно темный тать…
Оперлась на локоть.
Как черна моя кровать,
Душно, душно спать…
1913.
Полночь на святках
Пламя лампы ласковой потухает: полночь.
В каске, в маске, с плясками подступает полночь.
Тихо-тихо-тихонько шла бы полночь, полночь.
Прямо пряно-пьяною приступаешь, полночь.
Вьюгой – ффьюю ты! – вьюгою попеваешь, полночь.
Среброструнной домрою донимаешь, полночь.
Балалайкой, лайкою, лаешь, лаешь полночь.
– И ушла на кладбище – с пляской, в каске, полночь.
Утро. Струны добрые домры – где ты полночь?
Солнце светит, вечное, – где ты, где ты, полночь?
Мёты взмёт, метельные, – засыпают полночь.
О, могила милая, – где ты? где ты, полночь.
1913.
Былое
Правнуку Мазаракия.
Былое, как дым..
Как Геры гром пророкотал пергамент.
Как тронный зал открылся аппартамент.
Еще раскат – и пыльный департамент.
Былое, быль – скелет музейный – мамонт.
И стало сказкой, величавой вракой:
– Премьйер-майор бунчужный Мазаракий…
А внук его, финальный, – ффьютть! во фраке,
Исчез во тьму, пропал, пропал во мраке!
В фотоцинкографии
1
Съемка с портрета
Светлый свет
Ярко брызнул на бледный
Мой портрет.
Вот теперь я, поэт,
– Победный!
Краски гордо горят.
Маски мертво парят
Вокруг, в темном пару́.
Я, как царь на пиру –
Желтый, синий, красный – как солнце!
Стук-стук в оконце:
Пора – угорите в пару́.
Хлоп – захлопнули ларь.
– Потух царь.
1913
2
Проявление
Маленькая мёртвая каморка
Темная, как ад.
Смотрим оба зорко:
В кюветке – яд, туда наш взгляд.
Вот…
На черном радостном фоне – белый урод.
Это я…
– Жалит змея меня.
Это ты.
– Кряхтят в норе кроты.
Как странно… как странно ново.
– Слово:
Ну, всё, – готово.
Ах – угорели? Во тьме – нездорово.
<1915>
Часть четвертая
Во мнения
Урод, о урод!
Сказал – прошептал, прокричал мне народ.
Любила вчера.
– Краснея призналась Ра.
Ты нас убил!
– Прорыдали – кого я любил.
Идиот!
Изрек диагноз готтентот.
Ну так я –
– Я!
Я счастье народа.
Я горе народа.
Я – гений убитого рода,
Убитый, убитый!
Всмотрись ты –
В лице Урода
Мерцает, мерцает, Тот, вечный лик.
Мой клик.
– Кикапу!
На свою, на свою я повел бы тропу.
Не бойтесь, не бойтесь – любуйтесь мной
– Моя смерть за спиной.
1914.
Последний путь
Мой дядя самых честных правил…
Степь, снег, свет
Дневной.
Весь в коре ледяной,
Едет в кибитке поэт
Больной,
Путь последний свершает.
Бледный, бледный,
Безумец наследный.
Кибитку качает…
Свищет, ищет песню свою –
Фффьюю…
Степь, свет, снег белеет.
В небе облак злой зреет
– Буран.
– Кучер пьян, Боже!
Тоже свищет, свищет песню свою:
Фффью, ффью.
– Мой отец богатый выкрест.
Страшный я сынок – антихрист!
– Поэт поет – пьян?
Веет, воет, бьет буран.
На конях, в буран, безумец, едешь ты к отцу,
К своему концу.