– В моё время таких не было. – Почти философски изрекла Валентина Ивановна и вышла из рубки. За ней радостно и непринужденно выбежала настоящая Аманда.
Спустя два с половиной часа экипаж «Весны» и Анатолий Осенин по-прежнему сидели в рубке, только теперь уже просто пили кофе.
– Не, а клёво ты её на место поставил! – восхищался командир корабля. – Я уж думал всё – сушите весла!
– Так-то оно так, конечно, но надо будет перед ней извиниться, как перед соседкой, разумеется.
– Меня вот что удивляет, как ты умудрился испортить запись в ошейнике? – в разговор включился вердрорианец.
– Вы будете удивлены, но у меня к вам точно такой же вопрос.
– Возможно, – предположила правая голова, – ошейник испортил «вещь-луч», когда мы первый раз похитили Аманду.
– А возможно, – подхватила левая, – когда ты второй раз её через телепорт протащил.
– А может там просто батарейки сели, вот и всё.
На этом не совсем честный служащий ТРМК поднялся и вышел из рубки по направлению к телепорту.
***
Тем же вечером, в 22:05 корабль «Весна» со всем его экипажем (в количестве 3 субъектов, не считая собаки) покинул планету Земля.
Примерно через 5 минут после в дверь Валентины Ивановны позвонил Анатолий Осенин, держа в одной руке торт, а в другой бутылку коньяка.
А ещё через двое суток корабль «Весна» был схвачен галактической полицией на подлете к Абсорбинарии. Потому что Валентина Ивановна была честным служащим, в отличии от Анатолия Осенина.
Его, к слову, уволили с работы ещё через неделю после облавы на борту «Весны». Потому что Валентина Ивановна всегда доводила начатые дела до конца. А ещё потому что коньяк, который принёс Анатолий в качестве примирения, был достаточно сивушным, а извинения не искренними.
На следующее после своего увольнения утро Анатолий Осенин собрал вещи и ушел на вокзал. Там он купил билет на электричку до Москвы, а в Москве – билет на поезд «Москва- Кассиопея», и больше никогда не появлялся на планете Земля.
А Валентина Ивановна с чувством выполненного долга сидела дома, пила чай и кормила вельш-корги Аманду собачьим печеньем. Потому что никаких запрещающих табличек по этому поводу у неё в квартире никогда не висело.