– И вам спасибо, что спасли мне жизнь. – c лёгкостью ответил ей Зит.
– В связи с этими событиями я предлагаю вам помириться и расстаться если уж не друзьями, чего быть не может, то хотя бы не врагами. Я наверно не смогу забыть всего, что мне пришлось пережить из-за вас, но всё же я вас простила. Даже если для вас ни чего не значит моё прощение, всё равно примите его. – cмотря на Чака, Китти продолжала выдавливать из себя слова.
– Ваши извинения приняты, в друзья я вам не набиваюсь, но и врагом вашим не являюсь. Каяться в своих поступках, я не собираюсь, но и говорить о них не хочу. Давайте так и расстанемся с вами, как люди, что рассчитались со всеми долгами друг перед другом. Надеюсь после этого расставания ваша жизнь наладиться, я не желаю вам зла.
– Вот и хорошо, капитан Зит. Удачи вам в ваших делах. – Китти бросила окурок на землю и пошла прочь от кафе.
– Куда вас переводят? Лейтенант. – крикнул Чак ей вслед.
– Пока не знаю, отправляюсь на распределитель в город Дроц, нулевого батальона больше нет, почти все погибли, даже Жемир.
– Жаль, вроде хороший был мужик, хотя я его не знал. Желаю вам больше не возвращаться в корпус Тармы. Тут не очень. Прощайте.
– Прощайте, капитан.
Чак долго смотрел в след уходящей Китти, он разглядывал её исхудалую фигуру, тяжёлую походку и дрожащие на ветру грязные лохмотья, когда-то красивых волос. Ему вдруг вспомнилась она, та, что встретилась ему в парке, молодая и красивая, с красными кокетливыми губами и яркими глазами. Но и сейчас Чак был непреклонен, в его голове не укладывалось, как он может быть виноват в несчастьях этой девушки, если он просто выполнял свою работу. Хотя несколько иголок кольнули его где-то в районе сердца, это была не то совесть, не то жалость, а может и вовсе просто он уже выкурил слишком много сигарет. Как бы то ни было, они расстались и Чак испытал смешанные чувства, и радость и маленькую долю грусти.
Глава 8
Прошло три месяца после победы в Аппоре. Армия Муринии прошлась огнем, и мечем по всей оккупированной территории. Армия Гетерского союза была наголову разбита. Более сотни тысяч медивов попали в плен и расширили сеть концлагерей Селима Хегера. Граждане Муринии ликовали и верили, что конец войны не за горами. Миллионная армия Маута стояла на границе вражеского государства, и дело оставалось за капитуляцией противника.
Эти три месяца были тяжёлыми и непростыми, множество солдат слегли на полях брани. Но теперь победа казалась как никогда близкой. По всей стране преобладало восторженное настроение.
Ходили слухи, что глава Гетерского союза готов подписать перемирие и окончить войну. Но другие страны союза медивских государств отнюдь не хотели оканчивать её, хотя сами вступить не решались, тем более, что за эти месяцы Маут обзавёлся целым рядом государств-союзников. Муринии удалось объединить государства с котивским населением под своим лидерством. Теперь котивы представляли реальную силу на мировой арене, и это очень волновало медивский союз. Который совсем не был заинтересован в усилении Маута.
Несмотря на временное перемирие, война не была окончена, до сих пор шли бои местного значения на границе, но переходить её было строго воспрещено. Маут боялся атаковать врага на его территории, ибо это могло повлечь объявление войны Муринии всеми странами медивского союза.
Время шло, а война не кончалась.
Маут стоял у окна в своём кабинете. На улице шёл слабый снег, весь город был в белой пелене. В этом году зима выдалась тёплой, и снег лёг только на второй месяц. Мурзану нравилась зима. Он вырос в тёплой стране, в которой почти круглый год было лето, но эти прохладные месяцы ему пришлись по душе.
В этот день ему хотелось плюнуть на всё, собраться и уехать в глушь леса, пожить одному в охотничьем домике, подышать свежим, морозным воздухом и поохотиться в тишине на какого-нибудь зверя. Но жизнь поставила перед ним иные цели. Теперь он властвовал миллионами душ, и отречься от мира, даже на один день, не было никакой возможности. Да и стоило остаться одному, как тут же в голове гудели мысли, мысли о поступках, о решениях, о правде и лжи. Он постоянно ломал голову о цели и средствах её достижения. Ведь каждая победа, это череда маленьких поражений, упущений и решений, и постоянно думая об этом, Маут начинал сомневаться в себе. А в пылу дел и работы, чувство стыда и совесть замолкали, давая другой черте тирана преобладать – жажде к власти, к свершениям и победам. Его амбиции не знали предела, они с самого детства были его путеводной звездой. Он каждый раз ставил цели, а как добивался их, ставил новые.