И что? В конце концов, я имею право тоже целоваться!
Теперь я злилась.
То на себя, то на Максимова, то на Симонова.
После того, как я позорно спряталась у себя дома, настроение снова упало. Вот сколько можно?! У меня было такое ощущение, что я попала в какую-то аномалию. Лиза, Арсений, Вовка, мама, папа. Из хорошего, что случилось в моей жизни за последний год, была только Сашка. И я очень надеюсь, что хотя бы она не предаст. Делить с ней я ничего, точнее никого, не буду. И вообще, хватит с меня мальчиков! Решено! Готовлюсь к ЕГЭ, устраиваюсь на работу и никаких отношений! Ни новых, ни старых — никаких!
На следующий день я обнаружила, что Сашка сидит за другой партой, а на ее месте красуется Симонов. Я так поняла, что мы с Майской передвинулись назад, и я пошла к ней, но наткнулась на Женьку.
— Эй, Кира, полегче! Здесь я сижу!
— Да, ладно?! Саш, что я пропустила? — я посмотрела на надутую как мышь подругу.
— Тебе лучше спросить у него! — Саша ткнула Вовку в спину.
— И что за рокировку вы тут устроили? — потребовала объяснений я у Володи.
— Все очень просто: ты сидишь тут, — Симонов показал на место рядом с собой. — А Майская любуется на мою спину!
Пока меня не было, Вова вытянул Сашу прямо на стуле и перенес за следующую парту, что-то шепнув ей на ухо. И Майская, что совсем было на нее не похоже, согласилась. Рыкнула на Максимова невежливым: «Бу!» Арсений, естественно, решил отсесть от нее, чем тут же воспользовался Женька Воробьев, заняв его место. А меня при этом никто ни о чем не спросил. Я смотрела на Сашу, пытаясь прочесть ответ у нее на лице. Но Саша была спокойна, как будто ничего не произошло. Ползти на последнюю парту, лишь бы только не сидеть с Володей было глупо. Тем более там сидел Арсений. И что самое странное, Лиза опять его как-то отпустила! Неужели все-таки прошла любовь, завяли помидоры? Хотя мне по барабану на их огороды! И я села рядом с Володей.
— Доволен?
— Да-а! — протянул Вовка.
— А ты, я смотрю, всегда получаешь то, что хочешь? — свое желание сидеть именно здесь, он показывал, как только пришел.
— Не всегда, — совершенно серьезно ответил одноклассник. — Но часто. Все нормально? — добавил он уже тише. Так, чтобы слышала только я.
Я пожала плечами. Прозвенел звонок, и мы прекратили все разговоры. Теперь вот даже с Сашкой на уроке не пошепчешься!
— Вот оно тебе надо было? — прошептала я Симонову.
— Очень, надо! — так же шепотом заверил меня одноклассник.
— Зачем?!
— Я смотрю это у тебя любимое слово! Есть почемучки, а ты — зачемучка?
— Кто?! Сам ты «зачемучка»! — обиделась я. И больше не проронила ни одного слова до конца урока.
После звонка я выцепила Майскую и отвела ее в сторону.
— Рассказывай, что я пропустила! — потребовала я у подруги.
— Да ничего особенного.
— А если «неособенного»?
— Ну, тогда Симонов коротко, но четко послал Максимова в лес.
— В лес то зачем?
— Не знаю, может за подснежниками, — хмыкнула Сашка.
— Саш! Какие подснежники?! Зима близко! — процитировала я известную фразу из культового сериала.
— Ну, вот как раз мозги и охладит!
— Саш….
— Ладно, — сдалась подруга. — Симонов пригрозил Арсению, чтобы тот не лез к тебе. Арсений выдал, что это не он «залез» туда, куда его не просили. Вот. На что Симонов ответил, что Арс — дебил, и что сам во всем виноват и обещал подарить на Новый год ему набор вилок.
— А вилки тут причем?
— Не знаю. Может лапшу с ушей снимать, которую ему блонда навешала, а он так с ней и ходит. И с лапшой и с блондой!
— Ладно. А ты зачем от меня пересела?
— Вова попросил, — ответила Майская.
— Саш! Ты серьезно?! Вова попросил, а ты тут же согласилась?!
— Вообще-то, я и так его два месяца динамила.
— А сейчас решила пожалеть?
— Нет, он сказал, что раз ты его девушка….
— Саш, я еще раз повторяю: тот спектакль, что все видели, не означает, что между нами есть какие-то отношения!
— Вова считает иначе. И он хочет быть уверен, что Максимов к тебе больше не полезет.
— Полный бред! — я вспомнила вчерашний визит Арсения.
— Саш, а Лиза что?
— Что Лиза? Сверкала глазами, но не вмешивалась.
— Странно.
— Почему? Мне кажется, что Вова ей еще раньше все толково разъяснил, вот она теперь и не высовывается.
— Когда раньше? — я внимательно посмотрела на Майскую.
— Кира, может тебе обо всем спросить у самого Симонова?
— Я… не знаю, — признаться, что я боюсь, я не смогла. Потому что сама не знала, чего я боюсь на самом деле. Симонова, себя, или тех ощущений, которые вызывал во мне этот парень. А так как я прекрасно понимала, что ничего серьезного между нами быть просто не может, то желания в одно «прекрасное» узнать, что у него появилась «новая любовь» мне совсем не хотелось. Слишком свежи были раны.