Несказанно радовался старик отец, а потом сказал:
«Теперь, сынок, отправляйся домой. А я приду после того, как обмолочу пшеницу и провею зерно».
Нахутак, весело приплясывая и напевая, шел домой, как вдруг услышал вой голодного волка. Почуял зверь, что будет чем поживиться, и погнался за Нахутаком. А когда догнал, то увидел перед собой малыша.
«Эх, я принял тебя издали за обычного человека, но ты, оказывается, крошечный, как горошина, — сказал волк. — Все равно придется тебя съесть, а то брюхо у меня совсем пустое…»
«Проглотишь — раскаешься, — ответил Нахутак без страха, — плохо станет твоему брюху. Лучше пожалей его!»
Не послушал волк доброго совета, разинул пасть и проглотил дерзкого человечка. А голод еще сильнее разыгрался.
Бродил волк, бродил по лесу и увидел на полянке отару. Припал зверь брюхом к густой траве и стал красться, чтобы схватить ягненка. Но в этот миг Нахутак закричал из звериного чрева: «Эй, чабан, не зевай, а то как бы волк не задрал у тебя барашка!»
Пастух услышал, вскочил, напустил на зверя своих лютых волкодавов. Серый едва ноги унес.
Долго рыскал волк по полям и лесам и набрел на другую отару овец. Но Нахутак снова подал голос: «Эй, пастухи, не зевайте, — как бы этот разбойник не задрал ваших баранов!» Схватили чабаны свои длинные пастушьи палки и прогнали зверя.
Невмоготу стало волку от голода, надоел ему Нахутак. Серый очень раскаивался, что съел мальчика. Как бы от него избавиться?
Волк нашел глубокую яму и стал прыгать через нее туда и сюда. Скакал он так, скакал до тех пор, пока Нахутак не выпал из волчьего чрева на самое дно ямы.
Обрадовался волк и умчался, а Нахутак никак не может выкарабкаться из ямы. Тогда он громко запел, чтобы прохожие услышали и спасли его.
Так и получилось. Мимо брела отара овец, пощипывая траву. Чабаны услышали песенку и насторожились: «Кажется, голос-то похож на тот, который доносился до нас из волчьего брюха! Может быть, серый разбойник опять возле нашей отары бродит или вон в той яме прячется?»
Подошли к яме поближе — не видят ни волка, ни того человека, который песенку поет.
«Подайте мне конец вашей пастушьей палки, я вылезу!» — кричит им снизу Нахутак.
Вытянули они его из ямы, удивились, что он такой малюсенький, и спрашивают:
«Не ты ли кричал из волчьего брюха, предупреждал нас об опасности?»
«Да, это был я».
«Ты спас наших овечек!» — сказали чабаны и отблагодарили мальчика целым горшком густых сливок.
Поставил Нахутак этот горшок себе на голову и с песней поспешил домой. А старик давно уже вернулся с поля, сидит горюет со старухой, что пропал их сыночек, съели его, наверное, волки. И вдруг слышат они песенку Нахутака! Выбежали на улицу, обрадовались так, что и сказать невозможно…
Слушая эту сказку, мы тоже радовались, с любовью думали о маленьком и веселом Нахутаке, а тетя заключала свой рассказ такими словами:
— Все принесла судьба старику и старухе, о чем они мечтали! Пусть и ваши желания, деточки мои, сбудутся…
Тетя умолкает, но не уговаривает нас уснуть. Она знает, что мы сами уснем под ее плавную неторопливую речь.
— Теперь про воробышка Чумчука́ка расскажите! — просим мы дружно.
Глаза мои закрыты, перед мысленным взором все еще стоит удивительный мир, в котором рождаются и живут маленькие волшебные чудодеи вроде Нахутака. Но я слушаю сказку и про Воробышка, мне это даже еще интереснее, потому что Нахутак, хоть и крошка, а все-таки человек, а Чумчукак, будучи всего-навсего пичужкой, поступает как человек. Храбро надумав жениться на принцессе, он наряжается, чтобы идти к падишаху просить ее руки. До чего любопытно слушать, как он готовит себе обнову! Добыв коробочку хлопка, Чумчукак несет ее к прядильщику и велит напрясть ниток, потом заказывает ткачу ткань из этих ниток, затем отправляется к закройщику, к портному…
И везде деловитый воробей ведет себя уверенно, смело настаивает на своем, приговаривая: «Не сделаете то, что прошу, — я дом ваш развалю!»
Плохо, что он так себя дерзко ведет, но ведь за него принцессу не отдадут, если он не принарядится. И потому мы слушаем о приключениях Воробышка с сочувствием. Лежа с закрытыми глазами в теплой постели, я вижу царский дворец, окруженный высокой зубчатой стеной. Гордый и злой падишах восседает на позолоченном троне, он сидит и ждет, что самые красивые и богатые юноши мира придут просить руки его дочери.
Вместо них вдруг появляется воробей! Падишах в ярости. Он приказывает подстрелить дерзкого Воробышка, ощипать, зажарить и подать на царский стол. Воины исполняют приказ, повара стараются…
Мы слушаем рассказ о гибели смелого Чумчукака, сердца наши сжимаются от жалости. Но спасибо нашей тете, она не дает в своей сказке погибнуть маленькому герою! Что бы с ним ни делали царские слуги, он не унывает, он посмеивается над падишахом и доводит его до бешенства.
Вот повара щиплют Воробышка, а он беспечно чирикает:
«Подумаешь, несчастье! Был в перышках — стал в пупырышках. Мне так даже лучше!»
Жарят его на сковородке, а он словно радуется, приговаривает:
«Был сырым, а стал аппетитным!»
Наконец стал есть его падишах, а Воробышек и тут не приуныл, весело закричал:
«Был я снаружи, а теперь буду внутри!»
Мы громко смеемся во тьме комнаты — такими забавными кажутся нам слова находчивого жизнерадостного Чумчукака. Тонким голосом, скороговоркой тетя очень похоже передает воробьиное чириканье.
Рассказ вызывает у нас не только смех, а еще и высокие чувства. Такой маленький воробышек… Да ведь эти пичужки — самые безобидные в наших садах, им приходится опасаться даже тех ребятишек, кто еще ходить не научился. И вот Чумчукак преодолевает все беды и несчастья, держится гордо и весело перед всемогущим падишахом, не боится боли и мучений, оказывается сильнее смерти, побеждает врагов… Как же не восхищаться таким маленьким героем! Мы, мальчишки, тоже маленькие и не очень пока сильные. Но могут, выходит, многое совершать и маленькие, если сердца у них отзывчивые, как у Горошинки-Нахутака, смелые, как у Воробышка-Чумчукака.
Подобные мысли и чувства живут с нами, когда мы слушаем сказки. Конечно, мы вслух ничего не говорим, а вот дядя — тот всегда старается объяснить себе, тете и нам, какой смысл заложен в той или иной сказке.
Приходит он поздно, но ложится не сразу, сначала кормит в хлеву осла и баранов. Ослик ему нужен, потому что дядя Хазраткул — лабазник.
Этот худощавый, среднего роста мужчина занимается тем, что закупает на базаре зерно, потом везет его на мельницу для помола и продает на базаре муку. Барыш позволяет дяде кормить семью.
Насытив своего помощника ослика и барашков, дядя берет в сенях кувшин, совершает омовение теплой водой. Расстелив в комнате коврик, он совершает намаз, ест. И вскоре, раздевшись, присоединяется к нам слушать сказки.
Лежа с нами в постели, он слушает молча, но после окончания сказки обязательно высказывает свои соображения, начиная всегда так:
— Как складно все-таки люди сочиняют! Если разобраться, то все это выдумки, тут и сомневаться нечего. Но как призадумаешься — в каждой сказке свой смысл. Взять хоть эту, которую мы сейчас слушали…
Слушали мы только что про двух друзей — Блошку и Клопика, таких неразлучных, что они «пиалы чая друг без друга выпить не могли», слушали и думали: почему в жизни две эти козявки так противны и даже вредны для людей, а поведала о них сказка — и Блошка с Клопиком кажутся тебе чуть ли не твоими друзьями, тебе их жаль, ты им сочувствуешь, как и всему живому на свете?
Я не умею высказать этих своих мыслей и своего удивления перед таинством сказки. Не умеют и другие мальчишки. Зато дядя говорит за всех нас: