— Ну и пусть навещает! — скрепив сердце, ответила я, втайне желая, что бы её сбил автобус и она больше никогда к нему не сунулась.
— Веселенькие тогда ждут меня выходные! Разговоры о шмотках, певцах, последние сплетни… Боже упаси!
Я не смогла сдержать улыбку.
— Ну что ещё? — не понял Вик.
— Ты же вампир! Не позорь свой вид! — весело ответила я.
— Это чем же я его опозорил?
— «Боже упаси!». Смеешься? Ты церквей и крестов как огня бояться должен!
— Это же просто выражение… — смутился он. — И, вообще, я атеист.
— Да ну?
— Ага. В судьбу, пророчества и гадания не верю, — категорично заявил Вик.
— А колдуны? Они ж, по сути, гадать должны?
— И гадают. Только человек сам строит свою судьбу, и маги могут предсказать только возможное развитие событий на два-три дня вперед.
— Так почему тебе не предскажут о предстоящем покушении?
— А зачем им это? Отец мой же вроде конкурент, — пожал плечами Вик.
— Ладно, проехали, — улыбнулась я и решилась спросить то, что волновало меня больше всего: — Только я не совсем тебя понимаю насчет Ксаны. Ну, приедет она, и что? Вы же встречаетесь, так неужели вам больше делать нечего, как о друзьях болтать?
Вик помолчал, попялился в пол и тихо ответил:
— А если я не хочу?
— Тогда зачем себя пересиливать? Тебе семнадцать лет, жениться по-любому еще рано, неужели ты её еще года три терпеть собираешься, пока твои и её предки не заговорят о помолвке?
— Думаешь, я сам не понимаю? — разозлился он, швырнув книгу в другой конец комнаты. — Ну, брошу я её… И ничего не изменится, все равно каждый день перед глазами маячить будет.
— Неужели тебе никто другой не нравится? — я все равно ничего не понимала. А мне это СУПЕРВАЖНО.
— Ты совсем ничего не понимаешь, — тоже мне новость. Это я и без тебя знаю. — Ты так мало прожила, зная о Главном. Я здесь родился, и меня тут каждая муха знает. Я ж наследник, — он горько усмехнулся, — выгодная партия. Молодой, богатый… красивый, — скривился Вик словно от зубной боли. — Да любая готова быть со мной, даже не замуж выйти, а просто так, потому что я такой и есть чем похвастаться перед подругами. Это все равно, что встречаться с Джастином Тимберлейком или Димой Биланом. А мне так неинтересно. Вот Ксанка со мной просто так, мы с детства знакомы, и семья у неё не бедная. Ей все это не нужно. Пусть и болтает она о дизайнерах, новых магазинах, знаменитостях, ей это не жизненно необходимо. Знаешь, кем она быть хочет? — я отрицательно покачала головой. — Не поверишь, ветеринаром. Дочь хозяина целой сети супермаркетов, как и Главного, так и обычных городов, хочет быть ветеринаром и лечить животных. Она большую часть своих карманных денег (а их, поверь, ей выделяют немало) тратит на всевозможные пожертвования в общества защиты животных и различные питомники, и родителей на это же раскручивает.
— Но если она такая прям уж святая… — решила вставить слово я.
— Да, она святая, а на них молятся, но не сходят по ним с ума, — грустно сказал Вик.
— А как насчет тех, кто не знает, кто ты такой?
— И думаешь, это будет честно? — ещё грустнее ответил он.
— В смысле?
— Обо мне не знают только люди, ну и, может быть, совсем несколько из других видов. Меня будет знать или даже любить девушка, но это буду не я. Она не будет знать, где я живу, учусь, кто мои родители, какую группу я люблю, какую еду и напитки предпочитаю, кто мои друзья, я не смогу отвести её в мой любимый клуб и на осенний марафон гоночных метел… Это моя жизнь, а я о ней рассказать не могу, только если женюсь смогу.
— И что, совсем никто из людей не нравится?
— Ну почему же никто? — он улыбнулся, но потом погрустнел, — но от этого только хуже. Лучше уж так. И вообще, давай не будем об этом.
— ОК.
— Блииин! — он хлопнул себя по лбу и аж подпрыгнул, — Мне сочинение по «Тихому Дону» написать надо! А я его даже не читал. После вчерашнего меня теперь классная уроет…
— Это же не сложно!
— Тебе легко говорить! Мой потолок — 4/4 и не выше.
— Не понимаю. У тебя что, ни одного сборника сочинений нет? Берешь и перекатываешь. Даже если не читал произведение, можно что-нибудь сносное написать, — недоумевала я.
— А вот возьми и напиши!
— И напишу!
— Ты серьёзно? — недоверчиво спросил Вик.
— Серьезнее некуда!
— А как у тебя с русским языком? Не три, надеюсь?
— Не боись, напишу я тебе нормальное сочинение, — как же не помочь родному братику? Правда, мне и своё писать надо… — Тема-то хоть какая?
— «Образ Григория Мелехова» либо «Народ в романе…», ты, в общем, поняла.
— Поняла.
— Я до сих пор не верю. Ненавижу писать сочинения. Лишь бы не два было.
— Не будет, — успокоила его я. Как-никак я все же читала «Тихий Дон», да и троек у меня никогда не было по сочинениям, — я тебе часов в шесть перешлю его по зеркалу.
— Спасибо, — он немного ошарашено на меня смотрел.
— Пока не за что. Вот когда оценки скажут, тогда и поблагодаришь.
— Все равно спасибо.
— Тогда я пошла писать? — он кивнул, и я отключилась.
— Соединять с хранилищем? — спросила Ева.
— Ээ… нет. Мне за сегодня еще надо два сочинения написать, и одно из них к тому же на чистовик переписать.
— Как хочешь, — Ева моргнула и исчезла.
Я пошла на кухню, сделала себя чая и пошла рыскать в Интернете в поисках готовых сочинений.
И зачем я согласилась?
Потому что дура.
Ему на меня наплевать, а мне хочется сделать полезное. И зачем? Все равно я его настоящая не интересую. Хотя… Нет, интересую. Не стал бы он меня целовать, если бы ему было неприятно. Но он считает, что с людьми не может быть никаких отношений. Интересно, когда выборы закончатся, он узнает, кто я такая? Наверно, нет. Я же как-никак что-то вроде секретного агента. Обидно. Но когда-нибудь мы нечаянно встретимся в Главном и… И он все поймет. Я, конечно, в него влюблена, но если рассуждать логически: на что мне нужен парень, который так ко мне относится? Который боится мне рассказать, кто он на самом деле? Который НИЧЕМ не может пожертвовать ради меня? Который даже девушку не может бросить? Но он мне нужен. У меня совсем нет гордости, и он после всего с каждым днем нравится мне все больше и больше. Глупо вспоминать о достоинстве, когда ты по уши влюблена. Правду сказал некий Дидро: «Любовь часто отнимает разум у того, кто его имеет, и дает тем, у кого его нет». У меня явно первый случай: мозгов я лишилась давно и определенно безвозвратно.
Ну и пусть.
Это не помешает мне написать сочинение.
Я уселась за книги и весь оставшийся выходной писала сочинения для нас двоих, а потом попросила Еву отправить листочек с готовым сочинением Вику.
В результате легла спать в час ночи и ворочалась еще до двух, вспоминая субботний вечер с улыбкой на губах. Одно обидно: Ритка на меня обиделась, так как я не пошла с ней гулять из-за сочинения. Но завтра помиримся, я уверена.
Понедельник
И кто только придумал, что учебный день должен начинаться в восемь тридцать? Я протестую! Куда смотрит Министерство образования? Что им, жалко что ли сделать так, что бы уроки начинались часиков в десять-одиннадцать. Были б и волки сыты, и овцы целы. То есть и ученики гуляли допоздна, и учителя высыпались. А тут издевательство прям какое-то!
Я с кряхтеньем поднялась с кровати и пошла умываться. Вот дура, даже линзы на ночь снять забыла, так увлеклась написанием сочинений.
Кстати, мама в прекрасном расположении духа после того, как я ей ни с того ни с сего подарила крем. Может, удастся её уговорить разрешить мне забить школу? Хотя нет, не надо. Зря я, что ли, сочинение вчера так долго писала?
Я в ужасном настроении съела кашу, оделась и поплелась в школу. Удивительно, но я даже не опоздала.
Вик уже сидел за партой и мило улыбался Машке. Так же мило улыбнулся и сказал «привет» мне в ответ на мой хмурый взгляд. Я промолчала и села рядом со злой Риткой. Машка, Олька да и все девчонки удивленно на меня посмотрели и даже на полминутки замолчали. Ну конечно, как может кто-то не поздороваться с «королем Виком»?