Ее размышления прервал преувеличенно бодрый голос Вадима Николаевича:
– Уважаемые коллеги, милые дамы! Руководство в лице Самого Главного решило наградить наш замечательный отдел в вашем лице в честь его, отдела, дня рождения! Пятнадцать лет – это не шутка! Все крупные корпорации такие праздники давно отмечают на лучших курортах мира. Мы, конечно, пока не корпорация, и не такая уж крупная, да и уехать всем одновременно будет нереально, тем более что не сезон, поэтому мудрое начальство распорядилось следующим образом: нам дали две путевки и пять конвертов с симпатичными суммами. Давайте сделаем так: поднимите руки, кто хочет на Кипр?
– Сейча-а-а-с? – недовольно протянула Анжела Марковна. – Да что там делать-то в апреле, я не понимаю?..
– Да, Вадим Николаевич, ерунда какая-то получается, – подхватила Ирэна Адамовна. – Во-первых, меня муж даже и летом одну не отпустит, а во-вторых, что лично я там забыла? А путевка на сколько?
– На неделю…
– Ну вот, тысяча долларов точно будет! Нет уж, мне лучше деньгами! Ваньке за институт платить, Наташка ноет, куртку новую просит… Мне – деньгами, пожалуйста!
И тут всех будто прорвало. Софья Павловна вспомнила, что у нее уже полгода никак не завершится ремонт и ей позарез нужны деньги на хорошие краны. Анжела Марковна заявила, что если ей понадобится, то она поедет на тот же Кипр: во-первых, летом, во-вторых, не одна, а в-третьих, будет жить в том отеле, который выберет сама, а не в том, который ей скинули по дешевке… Даже Изольда Викторовна, помаявшись, тоже решила взять деньги, потому что… Ну, в общем, она не сказала, но все и так знали, что на подтяжку лица. То есть, этих денег, конечно же, не хватит, но если еще добавить…
Еще день назад Вероника тоже предпочла бы деньги, но только не сейчас… Вадим Николаевич растеряно слушал доводы женщин и терялся: путевок-то две, возвращать и просить деньги неудобно, да и не так просто, наверное (вылет через неделю с группой). Немного подумав, он сказал:
– Значит так. Поскольку меня тоже поощрили, а желающих ехать не наблюдается, то одну путевку я забираю себе и отдаю за нее деньги, идет? То есть все довольны, а я заодно подышу морским воздухом. Не возражаете, Вероника Сергеевна? Выдержите мое присутствие?
И он с хитрой улыбкой наклонился в ее сторону.
Пять пар глаз буквально впились в Веронику, даже Изольда Викторовна прекратила на некоторое время свои шуточки. И вдруг Вероника, сама в ужасе от того, что делает, тихо произнесла:
– Если можно, мне тоже деньги… Мне квартиру… Ну, в общем, неважно… Я не поеду…
Если бы за столом разорвалась противотанковая мина, она и то произвела бы меньший эффект. Анжела Марковна открыла рот, и на тарелку упало что-то недоеденное; Изольда Викторовна громко икнула и испуганно зажала рот сразу двумя руками; Ирэна Адамовна крепко сомкнула тонкие губы и осуждающе уставилась на Веронику.
Женщины отдела буквально онемели, и за столом повисла напряженная тишина. Первым ее нарушил помрачневший Вадим Николаевич:
– Ну что ж, не смею настаивать. Как говорится, хотелось, как лучше… Попробую вернуть эти две путевки – чтобы все были довольны. В понедельник вы их получите… Да… Что еще? А что же мы не наливаем? Давайте выпьем за… За что? Ну, хотя бы за исполнение желаний. Я хочу, чтобы все ваши планы быстрее осуществились. В общем, за все хорошее…
И первым осушил свой бокал. Растерянные женщины последовали его примеру, а Вероника вдруг встала и громко сказала:
– А я хочу водки! Вадим Николаевич, закажите водки! Мы сюда веселиться пришли, или как?!
На нее обращали внимание, но в Веронику словно бес вселился. Она, конечно, не стала пить водку, которую официант тут же доставил за столик, а сбросила длинный пиджак, оставшись в коротком блестящем платье, и ушла танцевать какой-то быстрый танец. Лишь бы не разрыдаться, лишь бы спрятать свои безумные глаза, полные слез…
Тонкая, гибкая, в искрящемся облегающем платье, так выгодно подчеркивающем ее изящную фигурку, Вероника легко двигалась в такт музыке, а возле нее неловко топтался тот мужчина «с бокалом». Он виновато улыбался и разводил руками – дескать, извините, танцую как умею, но в то же время не спускал с Вероники восхищенных глаз. А как только зазвучала медленная мелодия, подхватил ее и закружил в ритме вальса, даже не спросив разрешения.
Впрочем, Веронике было все равно: ее в этот вечер несло, будто бурным течением, в неизвестном направлении… Она даже сама себе не могла ответить на вопрос, почему отказалась от путевки на Кипр, тем более, вдвоем с Вадимом Николаевичем.
Она словно мстила ему за три месяца собственных страданий, а в его лице – всем мужчинам, которые когда-то ее обидели. Впервые в жизни она почувствовала, что может это сделать: она была, как никогда, уверенна в себе и своей неотразимости, и это волшебное чувство придавало ей силы. Где-то в глубине души Вероника надеялась, что никуда Вадим Николаевич от нее теперь не денется, поэтому и смогла себе позволить подобное безрассудство: отказаться от путевки… И в то же время она отчаянно трусила: а вдруг сделала это зря, а вдруг Вадим Николаевич окончательно в ней разочаруется, а вдруг…