Нина Ивановна втайне мечтала, что дочь выйдет замуж, переедет к мужу и уже не будет контролировать: кто к маме пришел, кто остался. Мужского тепла хотелось и в сорок лет, и в пятьдесят…
Но Вероника с мальчиками не гуляла – в старших классах шла на медаль, в институте – на красный диплом, некогда было. Потом стала молодым специалистом и старалась быстрее освоить все премудрости профессии экономиста. Правда, на работе ее не особо жаловали, за тринадцать лет всего-то и перешла в аналитический отдел, причем рядовым сотрудником. Другие девчонки, даже которые помоложе, как-то выбивались, в другие организации переходили на повышение, а Вероника все твердила: «Меня и здесь ценят, зато зарплата стабильная и от дома близко…».
Никак Нина Ивановна не могла этого понять и принять. Сама в свои 57 работала начальником отдела кадров крупного предприятия, и отпускать на покой начальник ее не собирался, потому что более опытного кадровика, чем Симакова, в городе просто не было. Нина Ивановна некоторое время назад экстерном отучилась в каком-то «передвижном» институте, получив второе высшее образование и прибавку к окладу, и сейчас подумывала, не сходить ли еще и на курсы психологов. Что-то они с Вероникой в последнее время совсем перестали друг друга понимать – или, может быть, две одинокие медведицы просто устали жить в одной берлоге?..
Отношения с дочерью окончательно испортились сразу после Нового года. 30 декабря Вероника праздновала на работе, вернулась оттуда в дурном расположении духа и сразу улеглась спать, а утром, как ни в чем не бывало, была снова «белая и пушистая»: выдраила всю квартиру, настругала салатов, испекла «Наполеон». Готовила Вероника изумительно, причем всегда любила это делать, а уж к празднику и вовсе расстаралась.
Бой курантов они встретили, как всегда, вдвоем – так было заведено еще со смерти Сереженьки. Иногда, в прошлые годы, Вероника уходила к кому-нибудь в гости, но всегда после двух часов, когда Нина Ивановна укладывалась засыпать под «Голубой огонек» или «Старые песни о главном». Однако в последние годы дочка в новогоднюю ночь оставалась дома, даже не красилась, а сидела перед телевизором до утра, переключаясь с канала на канал, чем доводила Нину Ивановну чуть ли не до белого каления. А что делать: телевизор у них один, поэтому приходилось терпеть.
Нина Ивановна планировала в этом году прикупить, наконец, какой-нибудь «Самсунг» с большой диагональю, а свой отдать Веронике, но дочери понадобился компьютер, поэтому от нового телевизора пришлось пока отказаться…
Вообще с деньгами было туговато: Симаковы уже много лет копили Веронике на квартиру, но за ценами катастрофически не успевали. Последний скачок доллара на несколько лет отбросил их от вожделенного новоселья, поэтому приходилось терпеливо ждать, откладывая с обеих зарплат хотя бы по паре-тройке тысяч рублей. Мама и дочь оказались классическими жертвами «квартирного вопроса», который в нашей стране уже несколько десятилетий подряд портит не только москвичей…
Неладное Нина Ивановна почувствовала сразу, как только дочь в первый день после рождественских каникул вернулась с работы. Всегда такая спокойная и уравновешенная, Вероника металась по квартире в чрезвычайном возбуждении и щебетала, не останавливаясь, – Нина Ивановна даже немного тогда от нее устала. Что-то в этой чрезмерной веселости было ненормальное, даже пугающее, и мама заволновалась. Вспомнились все страшные истории, которыми изводили ее приятельницы, про старых дев, все их ужасные предостережения – в том, что Вероника в свои 34 оставалась еще девственницей, Нина Ивановна не сомневалась…
Дочка тогда бросилась пылесосить квартиру и затеяла пироги (это на ночь-то глядя!), а на робкие призывы Нины Ивановны угомониться вдруг закружила маму по маленькой кухне, едва не опрокинув с плиты кипящий чайник. И только ночью, когда они угощались потрясающими свежеиспеченными плюшками, дочь вскользь проговорилась:
– А у нас новенький. Начальник. Представляешь, был Козлов, а стал Волконский. Обалдеть!
И все, больше ни словечка. Нина Ивановна было встрепенулась: неужели запал в душу дочери новый начальник? Может, что-то у них получится?.. Ну, не уродина же ее Вероничка, в самом-то деле: среднего роста, тонкая в кости, как сейчас любят, светловолосая, сероглазая – что этим мужикам еще надо, Господи? Почти не красится, не курит, не пьет, и хозяйка редкая. Ведь любого осчастливит!