У Вероники загорались глаза, и ей даже иногда казалось, что это ее окружил вниманием какой-то невероятно галантный мужчина, это за ней он так красиво ухаживает, дарит цветы и подарки, провожает до дома и, прощаясь, целует руки… Ну и что, что ничего подобного она в своей жизни не испытывала – все еще впереди. Вон маме сколько лет – а вдруг она, Вероника, тоже встретит своего единственного только на закате жизни? А пока она с удовольствием слушала мамины рассказы, выпытывая подробности, и Нина Ивановна в который раз про себя удивлялась: надо же, а должно ведь быть все наоборот…
В пятницу вечером галдящей толпой ввалились коллеги по работе – почему-то с цветами, а также с традиционными мандаринами, яблоками и соками.
Софья Павловна под общий хохот рассказала Веронике про эпопею с ремонтом (рабочие забыли поставить унитаз), Ирэна Адамовна похвасталась сто двадцать пятой девушкой Ванечки (умница, редкая красавица, учится на дизайнера и с Ванечки пылинки сдувает), Изольда Викторовна сообщила, что берет в следующем месяце отгулы и две недели за свой счет, так как записалась в клинику «делать глазки». Даже Анжела Марковна поделилась планами насчет предстоящей в мае поездки в Париж, а на вопрос «С кем?» неожиданно зарделась. «Я тебе потом расскажу…», –загадочно шепнула Веронике Изольда Викторовна и хихикнула.
Пришла с работы мама, увидела гостей, ахнула и помчалась в магазин за тортом. Потом все долго сидели вокруг Вероники, пили чай с вкусным «медовиком» и сплетничали, перемывая косточки знакомым, артистам и начальству. Почему-то никто никуда не спешил, хотя дома всех ждали голодные дети и мужья, нескончаемые домашние дела и любимые сериалы.
О событиях субботнего вечера никто не вспоминал, а на вопрос Нины Ивановны, как отдохнули, уклончиво ответили: «Замечательно!». Про незнакомца, который интересовался адресом и телефоном Вероники, тоже не стали ничего сообщать – просто забыли.
– И чего мы никогда так не собирались? – вздохнула Софья Павловна, надевая в прихожей пальто, когда, наконец, решили расходиться. – Разве на работе так посидишь? Давай, Верунчик, выздоравливай, и в следующую пятницу приглашаю всех к себе. Все необходимое купим по дороге, никакие отговорки не принимаются!
– Да кто бы отказывался? – всплеснула руками Изольда Викторовна. А потом давайте у меня соберемся! Мне эта идея нравится!
– Ладно, давайте доживем до пятницы, а там видно будет, – дипломатично заявила Анжела Марковна. Дома, конечно, хорошо, но лично я предпочла бы где-нибудь в кафе встретиться, на нейтральной территории…
– Вот и чудненько! Каждый сам решит, где устроить девичник: в кафе, дома или да даче. Главное – чаще собираться в неформальной обстановке, – подвела итог Софья Павловна.
– А начальника на эти «заседания» будет звать? – спросила Изольда Викторовна.
– Ни за что! – хором закричали все остальные.
– Никаких мужчин! От них только одни неприятности! – Софья Павловна была до чертиков злая на мужа и на строителей, которые уже полгода делали вид, что работают…
Когда коллеги, шумно топая по лестнице и громко что-то обсуждая, ушли, мама уложила слегка уставшую и снова затемпературившую Веронику в постель и улыбнулась:
– Хороший у вас коллектив, доча. Такие все милые, приятные. Внимательные. Хорошо, правда?
– Да, хорошо… Странно, конечно, даже не знаю, что случилось. Сколько себя помню, такого не было. Каждый всегда сам по себе. Ну, на работе по праздникам собирались – и все…
– Вот и хорошо, что так получилось. Видишь, всем понравилось. Теперь будете чаще встречаться. С коллегами по работе нужно дружить. Тем более, у вас одни женщины…
Мама ушла мыть посуду, а Вероника укуталась в одеяло и закрыла глаза, рисуя в мыслях образ Вадима Николаевича: высокого, утонченного, эффектного. Теперь-то он на нее и вовсе не посмотрит, после всего, что случилось…
Болезнь на время отогнала тяжелые мысли о субботнем вечере и о том, что последовало дальше, но теперь, когда в голове прояснялось, Вероника все больше осознавала весь ужас положения, в которое она попала. Напиться до бессознательного состояния, почти дать себя увезти каким-то бандитам, а потом оказаться в совершенно незнакомой квартире, где спал (слава Богу, не в одной постели с ней!) какой-то мужик! И все это видел Вадим Николаевич!
Если раньше Вероника могла хотя бы в сладких мечтах надеяться на взаимность, то теперь об этом не могло быть и речи. К тому же, начальник повез ее не к себе, а неизвестно к кому, – значит, к себе он ее привезти не мог. То есть он явно живет не один (впрочем, только наивная дура могла надеяться, что такой мужчина будет жить один…).