Джон, выслушав все это, ушел, нахмурившись, а Николас, попросивший о встрече с Диадохосом, вместо этого был препровожден в женские покои, куда его отвел камерарий и два евнуха. Однако, подведя гостя к дверям комнаты, дальше они не пошли, и, переступив порог, фламандец обнаружил там Виоланту Наксосскую.
Прежде он никогда не оставался с ней наедине. После прибытия в Трапезунд он виделся с принцессой всего несколько раз, после той встречи в день аудиенции. Они говорили о часах, ― и он был ей искренне благодарен. Пока Николас оставался в Эрзеруме, Виоланта зачем-то навестила фондако. До этого она соизволила принять Джона Легранта, и также принесла неоценимую помощь. Похоже, именно она поставила под угрозу жизнь бывшего подмастерья, а затем спасла его. Но после возвращения из Эрзерума, Николас имел дело исключительно с Диадохосом, и все расчеты велись через монаха. Виоланту он видел в свите императрицы или в обществе принцесс Анны и Марии, но только не в одиночку. Так что же изменилось сейчас?
Виоланта стояла у оконного проема, вдыхая жаркий влажный воздух, пахнущий взрыхленной землей, цветами, ошкуренным деревом и свежей листвой. Платье принцессы чем-то напоминало геометрические головоломки, которые делал Николас. Ничего похожего на то столкновение в каюте, когда она приняла его во всей наготе и враждебности…
Теперь он знал, как выглядит ее тело под платьем. Он заставлял себя не думать об этом и чаще всего ― вполне успешно, но порой воспоминания все же прорывались наружу. Николас заставил себя подумать о другом, широко распахнул глаза и любезно, с почтением, улыбнулся. Кланяясь, он, однако, демонстративно не сводил взгляда с ее лица. В конце концов, ведь это он кукловод, а не Виоланта Наксосская…
― Ты искал Диадохоса, ― обратилась она к фламандцу. ― Есть новости?
Голос ее не выражал никаких чувств.
― Прошу меня простить, деспойна, но я принес дурные вести. Войска из Грузии не будет.
Ее изящное, чуть подкрашенное, лицо напоминало икону и было неотличимо от лиц прочих придворных, если не считать ироничного изгиба губ и насмешливого блеска в глазах.
― Мы уже слышали обо всем, что случилось с императрицей. Мы получили и вести из Синопа, а потому знаем, что надлежит делать в обоих случаях. Однако сейчас другой человек нуждается в твоих услугах. ― Она повысила голос. ― Ты можешь войти.
Занавес откинулся, и в комнате появилась невысокая женщина с бронзовыми волосами, синеглазая и цветущая. Нет, не Мариана, но ее дочь ― Катерина…
Николас выровнял дыхание, но не рискнул произнести ни слова, чтобы не давать повода к самодовольству принцессе Виоланте, которая все же оказалась куда лучшим кукловодом, чем он сам. Веревочку на пояс ― и побежали… Взяв себя в руки, Николас попытался решить эту новую проблему.
Дочь Марианы как всегда была одета с излишней пышностью. На ней были слишком роскошные серьги и плоеное платье с чрезмерным вырезом и длинными рукавами с набивными плечами. Волосы она подняла высоко, как часто делала ее мать, и почему-то даже стояла сегодня в излюбленной позе Марианы ― гордо распрямив спину и слегка расставив ноги. Сперва он решил, что Катерина делает это намеренно, но затем осознал: она всего лишь пытается храбро противостоять ударам судьбы.
Прежде с любой бедой девочка первым делом обратилась бы к нему. Прежде она никогда не стала бы искать чужого посредничества. Но теперь все изменилось. И поэтому Николас без тени улыбки поклонился ей.
― Демуазель Катерина, чем могу вам служить?
Она подняла глаза.
― Я опасаюсь Пагано.
― Почему?
Виоланта сделала приглашающий жест, и девочка присела на низкий мягкий стул, а Николас расположился напротив. Сама принцесса осталась сидеть у окна, так что свет падал на нее сзади и не озарял лицо.