Если никуда не спешить, вся эта сцена могла показаться довольно забавной.
На обрывистом берегу босоногие мужчины чертыхались на всех известных от Савоны до Неаполя наречиях, усердно орудуя лопатами и кирками; вместе с ними трудилась и команда. С палубы за происходящим сурово надзирал гладко выбритый широкоплечий мужчина в красной квадратной шапочке и черном, расшитом золотом платье. На носу двое полуголых моряков натягивали канат; мощный ствол дуба чуть заметно сотрясался от напряжения. Окрестные деревья, судя по облетевшей листве и покореженной коре, уже успели пострадать от такого же обращения. Вороны с карканьем кружились над ними.
Мессер Пагано Дориа спешился как раз в тот момент, когда резкий рывок едва не сломал вяз, у которого стоял священник. Птичье гнездо взлетело в воздух, упало на воду и, покачиваясь, понеслось прочь на волнах. Священник не сводил взгляд с дерева, и Дориа тоже посмотрел в ту сторону. Петля веревки глубоко врезалась в кору. У них на глазах узел затянулся еще туже, запахло палеными волокнами, и натянутый, как струна, канат глухо загудел. Мессер Пагано с серьезным видом промолвил:
— Похоже, они застряли всерьез.
Обернувшись на голос, капеллан склонил голову.
— Да, боюсь, далеко они не уплывут. — У него был мелодичный голос, и, судя по произношению, итальянский он учил где-то в Германии. — Вы сами сообщите им об этом, монсеньор, или предпочтете, чтобы это сделал я?
Родственная душа… Мессер Пагано Дориа улыбнулся с очаровательным лукавством.
— Я придумал кое-что получше, — объявил он и, выхватив обоюдоострый меч с позолоченной рукоятью, направился к натянутой веревке.
— Не надо!.. — Капеллан попытался остановить его, однако Пагано не обратил на это ни малейшего внимания. Замахнувшись, он с силой рубанул по канату.
Обрубленная веревка щелкнула, подобно бичу, взметнув в воздух листву, траву и потоки песка. На палубе галеры петля захлестнулась, сбив с ног двоих матросов. От этого рывка галера мгновенно сместилась по течению и тут же заскользила назад, еще дальше уйдя на песчаную отмель, с которой сползала с таким трудом. Не удержавшись на ногах, мужчина в черном одеянии упал. Поднялся шум, в точности как на ярмарке, — за общим гомоном было почти не слышно смеха торговца маслом и погонщика ослов.
Двое мужчин у вяза пристально взглянули друг на друга. Нимало не смущенный, Пагано Дориа воскликнул:
— Да хранит меня Создатель! Кто бы мог предвидеть такую незадачу?! Наверняка они станут во всем винить меня… и поделом!
Священник изобразил на лице задумчивость.
— Возможно, вас, а возможно, и того человека, которому следовало бы вовремя отвязать канат.
— Ого… — Дориа еще внимательнее взглянул на собеседника. — Похоже, вы браните меня, и вполне заслуженно. Но не годится одному человеку отвечать за вину другого! Не желаете ли отправиться со мной и выслушать мою исповедь?
Священник ответил с улыбкой:
— Как пожелаете. Возможно, чиновник на борту серьезно пострадал. Если он нападет на вас, я буду готов вступиться.
— За меня? — возмутился Пагано Дориа. Чтобы искупить свой невысокий рост, он давно научился подпускать в голос многозначительный холодок. Впрочем, генуэзец тут же рассмеялся. — А ведь мы с вами даже незнакомы. Я Пагано Дориа, торговец, мореплаватель и владелец парусника, недавно причалившего в Порто Пизано. А вы?
— Дориа? Известное имя… — промолвил священник. — Что до меня, то я родом из Кельна, а в Италии состою капелланом при наемном отряде, который принадлежит фламандскому красильщику. Мое имя — отец Годскалк.
— И ваше имя также можно назвать славным.
Мессер Пагано нынче был склонен проявить любезность.
— Что ж, я рад познакомиться с вами, и готов открыть один секрет. Человек на борту еще не признал меня, но его зовут Антонио ди Никколо Мартелли, и я был с ним знаком задолго до того, как его назначили морским консулом. Он меня простит. Я позабавлю его последними новостями и сплетнями, и он смягчится. А вы мне поможете. Более того, я даже готов сказать, будто вы пытались меня остановить и убеждали не делать глупостей. Пойдемте, пойдемте, я вас с ним познакомлю. Уж коли вы направляетесь в Пизу, то вам наверняка не помешают новые друзья.
— Друзья? — с задумчивой улыбкой переспросил капеллан; но впрочем, когда Дориа устремился по берегу к воде, темноволосый священник с готовностью последовал за ним.