— Что ты будешь принимать?
— Седативные препараты, — повторил мальчик.
— Ты знаешь, что это такое?
Томас пожал плечами.
— Вы же знаете, что это такое, господин прокурор!
— Знаю.
— Зачем же спрашиваете?
— Послушай, малыш… — начал Ритт и оборвал фразу. — Все ясно. Шок. Препараты. Поэтому ты и выглядишь так.
— Как я выгляжу?
— Так спокойно и сдержанно, — сказала фрау Тоерен и опять провела рукой по волосам мальчика. — Томас замечательный, господа. На самом деле. Я им восхищаюсь.
— Действительно восхищаетесь? — спросил Ритт.
— Мы знаем друг друга уже пять лет, с тех самых пор, когда Томас был еще совсем крошкой. Я очень привязана к нему.
— А я — к Тези, — добавил Томас. — Я очень люблю Тези.
Фрау Тоерен улыбнулась.
— Тези всегда рядом со мной, — сказал мальчик. — Всегда! Как и сейчас. Папу я вижу крайне редко. Он то в отъезде, то возвращается с работы очень поздно, когда я уже сплю, а когда просыпаюсь — его уже опять нет… Мама… Ее я вижу чаще. За завтраком. Или когда прихожу из школы. И еще по вечерам. Иногда она даже играет со мной. Но она всегда страшно занята. Тези — тоже, но для меня у нее всегда находится время.
— Ну, ну, ну, — сказала фрау Тоерен. — Это совсем не так.
— Все это именно так, — уверенно сказал мальчик и прямо взглянул в прекрасное открытое лицо фрау Тоерен. — Тези играет со мной дома и на улице, в теннис и гольф. Сейчас, правда, нет. Сейчас мне не разрешают выходить из дома. И школьные домашние задания Тези тоже делает со мной. Не сейчас, конечно, сейчас мне и в школу ходить нельзя. Но обычно это всегда бывает именно так.
Раздался крик. Мальчик посмотрел на часы.
— Это последний на сегодня.
И почти упрямо добавил:
— Я очень люблю Тези.
— Но ты ведь надеешься, что твои родители скоро снова будут здесь, — сказал Ритт, чувствуя себя идиотом.
— О да, конечно, — сказал Томас. — Только задорого.
— Что? — спросил Ритт.
— Мы должны будем заплатить выкуп, чтобы их освободили.
— А ты уверен, что похитители будут требовать деньги?
— А вы разве нет?
Фрау Тоерен кашлянула.
— К счастью, денег достаточно, — сказал мальчик. — Вчера приходил доктор Келлер, наш генеральный поверенный. Он сказал, что не надо бояться: что вымогатели потребуют, то и получат. Поэтому мне и не страшно. Даже то, что вымогатели дают время, нормальное явление, сказал господин Келлер. Это профессионалы. Они надеются на то, что если нас держать в неведении, у нас сдадут нервы.
— Но у тебя не сдадут нервы, так? — спросил Ритт.
— Нет, господин прокурор. Но если сдадут, когда пройдет шоковое состояние, тогда…
— Тогда? — спросил Ритт.
— Тогда Тези всегда будет рядом. Оттого-то мне вообще не страшно. Тези всегда со мной. Всегда.
— Это замечательно, что вы так заботитесь о мальчике, — сказал Ритт.
— Ну что вы, — ответила фрау Тоерен. — Это само собой разумеется.
— Мне кажется, что ты очень рад тому, что не приходится ходить в школу.
— И да, и нет, господин прокурор.
— Что значит «и да, и нет»?
— Видите ли, — сказал Томас, — это все из-за свиней.
— Из-за кого?
— Из-за учителей, и детей, и родителей этих детей.
— Томас! — сказала фрау Тоерен. — Ты не имеешь права говорить так, я без конца тебе это повторяю. Это неправда.
— Нет, это правда, Тези. И я хочу объяснить этим господам, почему.
— Давай-ка, объясни! — сказал Дорнхельм.
— Как они высказываются! — сказал Томас. — С тех пор, как мой отец попал в больницу, они говорят только одно: твой отец — подлец и негодяй. Гангстер. Уничтожает природу. Его следует упрятать в тюрьму, на пожизненный срок. Да что там тюрьма! Растереть его в порошок — это единственное верное решение для такой свиньи. Свинья — вот как они называют моего отца. — Томас говорил по-прежнему спокойно и уверенно. — Мой отец — подлец. Дырка в заднице…
— Томас! — воскликнула фрау Тоерен. — В конце концов!
— …преступник, — невозмутимо продолжал мальчик. — Таких следует отправлять на виселицу. Говорить так их учат родители, это мне ясно.
— И тебя никто не поддерживает?
— Никто.
— А учителя?
— Некоторые ведут себя вполне терпимо. Другие поддерживают детей. А некоторые с самого начала сделали все, что смогли, но это не помогло, и тогда они перестали помогать мне. С тех пор, как я возвратился из школы домой — сотрудники полиции сопровождали меня туда и обратно, вот уже целую вечность я нахожусь под охраной полиции…