— Понимаю, — сказал Ритт. — И ты охотно подискутировал бы с ними.
— Еще как! — сказал Томас. — Но мне запрещено выходить из дома.
Сотрудник уголовной полиции резко распахнул дверь комнаты.
— Господин Дорнхельм! Телефонный звонок! Хотят говорить с вами. И с мальчиком.
Дорнхельм выбежал первым, за ним бросились Ритт, фрау Тоерен и Томас. На террасе возле своей аппаратуры сидел сотрудник Браунер и чистил ногти на руках карманным ножичком.
— Что случилось? — спросил Дорнхельм.
— Звонок.
— И что?
— Бросили трубку.
— Что?
— Хотели поговорить с вами. Я сказал, что пошлю за вами сотрудника. А она ответила, что не верит мне и не настолько глупа, чтобы ждать. Сказала, что перезвонит еще раз. Откуда ей известно, что вы здесь?
— Понятия не имею.
Телефон зазвонил снова. Включилось записывающее устройство. Зашуршали катушки.
— Давай! — сказал Дорнхельм.
Браунер поднял трубку.
— Вас слушают. Замок Хансенов, — сказал он.
Юношеский голос спросил:
— Теперь он подошел?
— Да.
— Дайте ему трубку!
Браунер протянул трубку Дорнхельму и наушники Ритту для одновременного прослушивания.
— Роберт Дорнхельм слушает, — представился старший комиссар.
— А Эльмар Ритт стоит рядом и тоже слушает?
— Да.
— И включена магнитофонная лента.
— Откуда вам известно, что мы здесь?
— Не только это. Мы долго ждали.
— Почему?
— Сейчас поймете. — В трубке раздался свист, переходящий в попискивание. — У нас портативная аппаратура, благодаря которой невозможно определить наше местонахождение и прослушать. А также связаться с Хансенами. Ни за что… — свистящий звук, — …даже с помощью АНБ. Хансен и его жена у нас. С ними все нормально — пока… — свист. — Это первая запись. Мы не скажем вам, сколько мы потребуем за освобождение… — свист. — Мы не спешим. Вы не сможете зафиксировать это подключение. В следующий раз… — свист, — …мы, возможно, позвоним Келлеру, генеральному поверенному. Или в совет директоров. Или в суд. Или вам… — свист, — …домой.
— Почему вы не говорите, сколько вам нужно денег?
— Мы продиктуем наши условия позже.
— Я хочу поговорить с господином и фрау Хансен.
Свист.
— Хитер ты. Для этого мы и звоним. Мальчик здесь?
— Да.
— Передайте ему трубку!
Дорнхельм повиновался.
— Томас Хансен у аппарата, — сказал мальчик.
Свист.
— Томас! — закричал женский голос. — Мой мальчик! Томас! Ты узнаешь меня?
— Конечно, мама.
— Бедный мой, любимый, не волнуйся! У нас все нормально… Передай трубку тем, кто рядом, любимый мой! — Свист. — Господин Дорнхельм, господин Ритт! Вы должны выполнять то, что потребуют эти люди! Все! При любых обстоятельствах. Они уже убили двух человек.
Свист.
— Мы сделаем все, фрау Хансен, не беспокойтесь. Даже если вы скрылись, мы вас найдем. Это слишком странное похищение, и вы должны играть честно.
Элиза Хансен не слышала его.
— Передайте трубку Томасу!
Мальчик взял трубку.
— Мама?
— Мой малыш! Твоя мама очень тебя любит. Твоя мама любит тебя бесконечно, ты ведь знаешь это, правда?
— Да, мама.
— И ты, ты тоже бесконечно любишь ее.
— Да, мама.
— Будь здоров, сокровище мое! Пока… пока! Подожди, я еще дам трубку папе!
Свист.
— Томас? — раздался тихий, вежливый голос Хилмара Хансена.
— Здравствуй, папа.
— Ты узнаешь меня?
— Конечно, папа… Где вы находитесь?
Свист.
— Я не могу сказать. Я люблю тебя, мой мальчик… Мамочка любит тебя… все будет хорошо… Скоро мы увидимся снова… Но все условия… — свист, — …должны быть выполнены. Это слышали и поняли все, кто слушает вместе с тобой, да?
Свист.
Томас взглянул на Ритта и Дорнхельма.
— Да, папа. Они кивают.
Свист. Молодой женский голос:
— Дай мне еще раз Дорнхельма!
— Она просит вас, — сказал Томас и протянул старшему комиссару телефонную трубку.
— Дорнхельм, — сказал Дорнхельм.
Свист.
— Звонок был только для того, чтобы вы знали, что оба находятся у нас и живы.
— Но это еще… — свист, — …ничего не гарантирует. Это может оказаться монтаж голосов с магнитофонной ленты, — ответил Дорнхельм.
— Думайте что хотите.
Щелчок.
Связь была прервана. Записывающее устройство остановилось. Сотрудник уголовной полиции Браунер взял трубку из рук Дорнхельма и положил на рычаг. Потом поднял трубку другого аппарата и осведомился: