— Вы все считали меня подлецом, я знаю. Я… я и есть подлец. Но потом. — Он закашлялся. — Прежде всего, как я попал сюда? Ну, в ту ночь в Альтамире, в которую я… в которую я…
— Ну, хватит, — сказала Изабель, которая переводила лишь для Гонсалеса и Нигра. — Что было в ту ночь, господин Боллинг?
— В ту ночь, четвертого сентября, когда была застрелена твоя дочь — мне очень жаль, Маркус, так невыносимо жаль, это ужасно…
— Дальше, парень! — грубо сказал Маркус.
Игнасио Нигра, сидевший во главе стола, улыбаясь, сцепил благородные длинные пальцы рук.
— Это все слишком тяжело для моих полномочий, — сказал он, и Изабель перевела.
— Ваших полномочий? — спросил Марвин.
— Да, сеньор.
— Почему так тяжело? — спросил Марвин.
— Вы поймете это, вы сразу поймете это, — сказал Нигра, и глаза его заблестели.
— В ту ночь ко мне пришел еще один человек, — сказал Боллинг.
— Что за человек?
— Это я расскажу позже. Человек сказал, — нет, он приказал мне срочно исчезнуть из Альтамиры и улететь в Боготу. Здесь я должен был явиться к господину доктору Нигра.
— Почему ты должен был сразу же исчезнуть? — спросил Марвин.
— Чтобы подозрение пало на меня, — сказал Питер Боллинг. — Я должен был исчезнуть, пропасть. И все подозрения упали бы на меня.
— Ты не спросил… этого человека, почему должен попасть под подозрение?
— Нет. Я… я расскажу это, — сказал Боллинг. — Я расскажу все…
Питер Боллинг родился 11 апреля 1942 года, получив имя и фамилию Карл Краковяк, в городе Бойтен в Восточной Силезии. Краковяк была фамилия его родителей. Под левой подмышечной впадиной у Питера было большое родимое пятно.
У отца были проблемы с сердцем, и поэтому его не взяли в солдаты. У него в Бойтене был бизнес по монтажу оборудования.
За два года до этого, 25 января 1940 года, родился брат Карла Клименс.
В январе 1945 года семья Краковяк, как многие миллионы немцев, бежали от Красной армии из восточных областей Европы на Запад. Карлу было тогда около трех лет.
При бегстве сотни тысяч лишались жизни.
Так было и с родителями Карла и Клименса Краковяков.
Чужие люди взяли детей с собой. На подходе к Берлину колонна беженцев попала в ожесточенную схватку советских и немецких войск. И братья потеряли друг друга. Одна супружеская пара, у которой были свои дети, довезла Карла до окрестностей Кельна. Там посторонние люди передали его священнику одной церкви, которому удалось поместить Карла в приют.
Во время бегства у маленьких детей на шее на тесемке висели картонки с именами и датой рождения. У Карла Краковяка тоже имелась такая картонка.
Во время атак самолетов-штурмовиков много детей погибло и многие потеряли картонки со своими именами и датой рождения. Так случилось с Карлом Краковяком. Родители его были мертвы, и он потерял своего старшего брата. В хаосе изо льда и крови, снега и голода, истощения и смерти кто-то нашел валявшуюся рядом с Карлом Краковяком такую же картонку и повесил ему на шею. Лишь позже мальчик заметил, что к нему постоянно обращались как к Питеру Боллингу. Он был так мал и полон отчаяния, и совсем сбит с толку, что подумал, что смена имени была хорошим знаком и, возможно, спасла ему жизнь, и поэтому никогда не возражал, когда его называли Питером Боллингом. В приюте ему были выданы документы на это имя. Он не сомневался, что его брат Клименс погиб во время бегства.
15 мая 1955 года, когда Питер пришел из школы, возле приюта его ждал какой-то мальчик.
— Послушай, ты, — сказал он, — как тебя зовут?
Питер испуганно уставился на мальчика, который был так же худ, как он сам.
— Меня зовут Питер Боллинг.
— Ты уверен? — спросил мальчик. Подошвы его ботинок были рваными. — Абсолютно уверен?
— Абсолютно не уверен. Я думаю, что раньше меня звали по-другому, но я никак не могу вспомнить. Мы должны были бежать, я был еще маленьким. Когда-то они, по-моему, начали называть меня Питером Боллингом, я не знаю почему.
Он опять уставился на незнакомого мальчика.
— А кто ты?
— У тебя есть брат?
— Он у меня был, — сказал Питер. — Но думаю, что умер. Мои родители тоже умерли. Погибли во время бегства, это я знаю точно. Да, брат у меня был.
— Из каких мест ты бежал?
— Из Верхней Силезии, — сказал Питер. — Думаю, из Бойтена. Но в моих документах написано Бреслау. Я растерян.
— Как звали твоего брата?
— Клименс, — сказал Питер Боллинг. — Вот это я знаю точно.
— И у твоего отца был монтажный бизнес в Бойтене? — спросил неизвестный мальчик в грязной куртке и грязных рваных брюках.