Гиллес оттолкнул Марвина, бросился к Кеезе и потащил его к лестнице:
— Положите сюда линзы! Быстрее, быстрее. Пошли!
— Но…
— Вперед!
За спиной Марвин кричал:
— Вы еще пожалеете об этом, очень пожалеете! Никто не должен так себя вести! Знаете, что я однажды сделал? За это я сейчас наказан. Я потерял все. Вас ждет то же самое.
— Со мной уже не произойдет, — ответил Гиллес. — Я уже все потерял.
— Что… — начал было таксист Кеезе.
— Ничего не слушать! — ответил Гиллес. Он тащил Кеезе через сад на улицу, к такси.
Чайки, чайки. Огромная стая шумела над домом.
— Прочь отсюда! Прочь, прочь, прочь! — Гиллес толкнул Кеезе к рулю, сел на сиденье рядом с водителем. — Сначала в Бенен-Дикен-Хоф.
— Послушайте, так дело не пойдет, — запротестовал Кеезе.
— Нет, нет, все нормально. Поезжайте.
— Я знаю фрау Рот. Господина не знаю. Что у вас с ним было? Что случилось? Я вызову полицию.
— Нет!
— Да. По рации. Что-то произошло.
— Ничего не произошло.
— Я вам не верю.
Гиллес сунул ему две купюры по сто марок. Тогда Кеезе поверил ему, и машина тронулась. В Бенен-Дикен-Хофе он даже принес из его апартаментов в такси маленький чемодан. Гиллес оплатил счет, заплатил за венок Фриде Леннинг, которой так шла бы улыбка, если бы она улыбалась, и дал ей чаевые.
— Счастливого пути, господин Гиллес. Мы надеялись, что вы прогостите у нас подольше.
— К сожалению, должен уехать. Большой привет господину Ехансену.
Затем он сел в машину, и они направились в Вестерланд.
— Ничего не понимаю, — сказал Кеезе.
— Недоразумение между друзьями, — ответил Гиллес. — Почему именно вас отправили за линзами? Ведь на острове так много такси.
— Да, — сказал Кеезе, — но в Кайтуме всего два, — и, вспомнив о двухстах марках, добавил, — я дам вам мою визитную карточку на случай, если вы приедете снова. Или что-нибудь вам понадобится. Меня можно найти днем и ночью. Вот мой номер телефона.
Он протянул визитную карточку, записную книжку и шариковую ручку в пластиковом корпусе.
— Это не подарки. Берите спокойно. И не потеряйте карточку. Никогда не знаешь, что тебя ждет.
Над последней фразой Гиллес задумался.
В аэропорту ему сказали, что в последнем самолете на Гамбург свободных мест нет. Но есть несколько поездов, ближайший из которых отходит через полтора часа. Кеезе отвез Гиллеса на вокзал. Филипп сдал чемодан в багаж и расплатился. Таксист перекрестил Гиллеса, что-то пробормотав при этом.
— Что это?
— Шалом, — ответил Кеезе. — Разузнал. Это на иврите.
Гиллес подумал, что отдыхающие на Силте, должно быть, собрались со всех концов земли. Во всей Германии вряд ли наберется больше тридцати тысяч евреев, и здесь, на севере, приветствие Кеезе выглядело весьма странно.
— Шалом! — ответил Гиллес и проводил отъезжающего Кеезе глазами. Возле вокзала было много машин и еще больше людей, и поскольку у Гиллеса до отхода поезда еще было время, он пошел вниз, к побережью Вестерланда.
— Их могли задрать хищники, — сказала женщине в желтом купальнике своей подруге в красном бикини. С ними было пятеро детей, все не старше десяти лет. Двое плескались на мелководье, трое отплыли подальше. На расстоянии тридцати метров лежала огромная груда водорослей, прибитых к берегу.
— Но, — продолжала женщина в желтом, — они же подыхают в море, и сюда их приносит течением, правда?
В тот день, как Гиллес узнал позже, на пляжах Силта нашли триста сорок восемь дохлых тюленей. Это много, но до рекорда дня было еще далеко.
Дама в красном бикини вообще ни о чем не задумывалась.
— Да что будет? — спросила она и кивнула в сторону детей. — Мои могут купаться так долго, пока им не надоест. Все мы, в конце концов, умрем. Это как с инфарктом. Один переживет, другой нет. Муж моей подруги Лотты умер от инфаркта, а ему было всего сорок шесть лет.
В те жаркие летние дни 1988 года мор тюленей не был сенсацией только для Силта. Ежедневно все телевизионные каналы передавали сообщения. Миллионы людей испуганно, возмущенно, потрясенно говорили о том, как сильно отравлено море. Звери всегда трогают душу, подумал Филипп Гиллес. Люди есть люди, их не жалко, но животные, эти бедные, невинные и беззащитные твари Божьи — их страдания и смерть ранят сердца каждого.
С ним заговаривали незнакомые люди.
Мужчина сказал:
— Вчера к берегу перед гостиницей «Туле» волнами прибило тюленя. Он выглядел так ужасно, что никто не решился его сфотографировать. Потом люди два часа обходили гостиницу стороной.