Несмотря на дождь, перед дворцом толпились туристы с фотоаппаратами. Солдаты были облачены в блестящую униформу, они маршировали, отдавали честь, демонстрировали оружие и сменяли старый караул. Играл военный оркестр.
— Это «Баденвайлерский марш», — ошеломленно сказал Марвин.
— Да, — сияя, произнес Нигра. — Любимый марш Гитлера.
— Я буду звонить тебе каждый день! — с отчаянием в голосе прокричала Элиза Хансен. Ее сын не ответил. Элиза Хансен стояла перед входом в помещение паспортного контроля, в переполненном людьми зале аэропорта Асунсьон. — Каждый день, — кричала Элиза Хансен, и слезы текли по ее бледному лицу. — Томас, прошу тебя, скажи мне что-нибудь!
Мальчик молчал. Еще крепче держался он за руку Терезы Тоерен. Люди перед паспортным контролем нервничали, были возбуждены. Эта иностранка, которая кричала и всхлипывала и уже давно пыталась пробиться между ними, у всех вызывала злость. Многие громко выражали недовольство.
— Томас! — кричала Элиза Хансен.
Он все больше отворачивал от нее голову и молчал.
— Томас, Бог мой, Томас… Но сделайте же что-нибудь, фрау Тоерен!
— Что мне следует сделать, фрау Хансен? — спросила экономка, которая прибыла в Парагвай, чтобы забрать мальчика и улететь с ним обратно. — Что я должна сделать?
Она продвигалась с мальчиком все дальше и дальше вперед. Служащие за барьером работали быстро. Вылет самолета компании LAP в Рио-де-Жанейро объявлялся уже два раза.
Генеральный доверенный доктор Келлер и шофер Пауль Кассель старались успокоить фрау Хансен. В давке они не могли подойти к ней.
— Фрау Хансен! — кричал доктор Келлер. — Фрау Хансен, прошу вас, не привлекайте всеобщего внимания! Пойдемте в машину!
— Милостивая госпожа! — кричал Пауль Кассель. — Прошу вас, милостивая госпожа!
Казалось, она не слышит обоих. Она все время пыталась подойти к сыну. И все время ее отталкивали. Двое мужчин обругали ее.
Сейчас Элиза Хансен кричала.
— Томас! — кричала она. — Прошу тебя, Томас, скажи мне что-нибудь! Я люблю тебя! Я так тебя люблю! Что остается мне без тебя делать!
— Черт бы вас побрал опять! Уйдете вы наконец прочь отсюда!
— Эта ужасная иностранка совершенно пьяна.
— Прослушайте объявление! Компания LAP в третий раз объявляет вылет своего самолета рейса номер четыреста тридцать пять в Рио-де-Жанейро. Просьба пассажирам срочно занять свои места на борту самолета!
— Томас, Бог мой, Томас, произнеси хоть слово!
Он не произнес ни слова, ни одного-единственного слова.
— Мне так жаль! — прокричала Тереза Тоерен.
— То…
Элиза Хансен пошатнулась и рухнула на пол, оставшись лежать без движения.
Одна женщина вскрикнула. Какой-то фотограф из газеты навел фотоаппарат и начал вдохновенно снимать.
Доктор Келлер уже опустился на колени возле Элизы Хансен.
— Фотограф! — крикнул он Паулю Касселю.
Кассель бросился к фотографу и изо всех сил ударил его кулаком в живот. Тот отшатнулся, застонав. Кассель ударил мужчину в лицо, вырвал фотоаппарат, открыл его, вынул кассету и с силой отбросил в сторону.
— Ну погоди же, свинья…
Фотограф хотел наброситься на него.
Кассель поспешил к доктору Келлеру. В это время появился полицейский из службы охраны аэропорта. Фотограф убежал.
— Что здесь происходит? — спросил полицейский. — Кто это?
— Сеньора Элиза Хансен. Жена известного предпринимателя, который в очень дружеских отношениях с вашим шефом.
— Мертва?
— Какой вздор! В обмороке, — сказал доктор Келлер. — Помогите мне! Ее нужно унести отсюда прочь — быстро!
Он говорил громко и жестко.
Трое мужчин подняли находящуюся в обморочном состоянии женщину и понесли ее к выходу.
Томас скрылся за окошечком помещения паспортного контроля.
Он ни разу не обернулся.
На этот раз вечерний шеф-портье Юрген Карье в зале «Франкфуртер Хоф» шел ему навстречу. Он встретил там их с Изабель и Марвином где-то в первой половине дня второго ноября.
Карл был меньше и более хрупкого телосложения, чем его друг и коллега Бергманн, но так же дружелюбен и всегда готов прийти на помощь. Его узкое лицо выражало радость.
— Добро пожаловать, господин Гиллес! Добро пожаловать, господа!