Таща между собой, словно мешок, пьяного Корвина, они бросились наутёк. Вскоре им попался переулок, что вёл прочь от площади. Они уже почти свернули в неё, когда от склада донёсся зычный крик.
— Проклятье, они гонятся за нами, — буркнул Магн, вбегая в тёмный переулок. Корвин застонал. Голова его безвольно моталась из стороны в сторону. — Лишь бы только этот красавчик не облевал меня.
Неожиданно переулок вывел их на главную улицу. Здесь беглецы остановились и огляделись. Никого. Перебежав дорогу, они нырнули в другой переулок и бросились по нему со всех ног. Позади них раздавались крики. Преследователи нагоняли их.
Через минуту убогие домики по обеим сторонам дороги внезапно закончились, и беглецы вбежали в пальмовую рощу.
— Вперёд! — прохрипел Веспасиан. — Смотрите по сторонам, где можно спрятаться. Нам от них не убежать, а всё из-за этого красавца. Давайте молить богов, чтобы те, кто гонятся за нами, не заметили, в какой переулок мы свернули.
— Может, бросить его?
— Если мы окажемся перед выбором — погибнуть всем четверым или троим спастись, то да, бросим.
— Мне кажется, мы уже оказались перед таким выбором, — заметил Магн, когда из переулка, примерно в сотне шагов позади них, выскочила целая толпа тёмных фигур.
Быстро обернувшись, они бросили бесчувственного Корвина, а сами бросились наутёк. Петляя между залитыми лунным светом пальмами, они смогли развить неплохую скорость. Увы, преследователи, которые знали местность гораздо лучше, стремительно нагоняли их.
— Давайте бросимся врассыпную! — крикнул Веспасиан, резко беря влево. — Встретимся сразу после рассвета на берегу озера.
Невнятно буркнув что-то в знак согласия, Магн вместе с Зири свернул налево. Оставшись один, Веспасиан в темноте устремился вперёд. Вскоре напомнили о себе ноги, точнее, о них напомнила боль в натруженных мышцах. В груди покалывало, стук сердца отдавался в ушах гулким эхом. Крики за его спиной между тем раздавались всё ближе и ближе. Преследователи стремительно сокращали расстояние.
Вскоре ноги вынесли его на поляну. Отругав себя за то, что лишился прикрытия, Веспасиан бросился на другую её сторону. До относительной безопасности оставалось лишь десять шагов, когда ночную тьму прорезал пронзительный крик. Веспасиан остановился как вкопанный, а затем и вообще, зажимая ладонями уши, рухнул на землю. Вскоре крик перерос в вой, поначалу низкий и подрагивающий, словно некий прекрасный скорбный гимн богам. Затем он с каждым мгновением становился всё выше и выше, пока не достиг высот такой чистоты и пронзительности, что все остальные чувства притупились. Остался лишь слух. Веспасиан как зачарованный слушал этот неземной звук. Постепенно звук заскользил ниже и стал стихать, как будто певец устал от собственных чувств и потому решил серией нежнейших рулад подвести песню к финалу. Каждая новая нота звучала всё ниже и тише, пока, наконец, с последним, еле слышным вздохом, песнь не прекратилась. Вновь воцарилась тишина.
Всё ещё околдованный этим неземным пением, Веспасиан поднялся на колени и оглянулся. Его преследователи распластались на земле по другую сторону поляны. В следующее мгновение рощу осветила ослепительная вспышка света. Веспасиан зажмурился и опустил голову, чувствуя, как по коже растекается приятное тепло. Открыв глаза, он увидел, что вся поляна залита светом, причём свет этот с каждым мгновением делается всё ярче, как бы повторяя только что прозвучавшую песню.
— Бенну! Бенну! — закричали лежавшие на земле люди.
Веспасиан поднял глаза и, прикрыв их ладонью, увидел, что источником света является огонь, пылающий высоко-высоко, на верхушке финиковой пальмы, что росла неподалёку от него на краю поляны. Казалось, будто дерево разбрасывает вокруг себя сноп золотых искр. Плавно падая на землю, они становились оранжевыми, затем красными, пока наконец не оседали на тлеющей кучке золы у основания ствола.
Между тем огонь на верхушке пальмы разгорелся так сильно, что сделался белым. Его жар обжигал Веспасиану лицо и руки, пока он стоял на коленях, омываемый этим неземным сиянием.
— Бенну! Бенну! — продолжали кричать по другую сторону поляны.
Затем с резким треском, как будто невидимый титан, играя в камешки, ударил друг о друга двумя валунами, огонь внезапно погас. Он как будто израсходовал всё своё топливо, не оставив догорать ни одного тлеющего уголька. Последняя искра упала на землю и погасла.
В холодном предрассветном воздухе холмик золы под пальмой продолжал тускло светиться, словно брошенный кем-то костёр.