Императорский кортеж направился к Виа Сакра, и толпы зевак начали расходиться. Горожане оживлённо обсуждали предстоящие игры.
— Похоже, казну снова ждут немалые расходы, — произнёс Гай, расталкивая вместе с Веспасианом собратьев-сенаторов на ступенях курии.
— Всё равно это обойдётся дешевле, чем покупка верности преторианцев, — печально улыбнулся Веспасиан.
— И всё же это разумное вложение денег. Думаю, господа, вы с этим согласны, — прозвучал рядом с ними чей-то голос.
Гай и Веспасиан обернулись и увидели Палла. Тот положил им обоим руки на плечи и тихо сказал:
— Но, пожалуй, этого недостаточно для того, чтобы надёжно упрочить положение Клавдия. Пойдёмте со мной, мои друзья.
Палл повёл Гая и его племянника прочь, чем привлёк к себе и к ним немало завистливых взглядов со стороны сенаторов, заметивших, что двум их коллегам открыто оказывает внимание один из новых негласных властителей Рима, пусть даже властитель этот гораздо ниже их самих по положению.
— Уверяю тебя, сенатор Поллон, я бы нашёл вас обоих, даже если бы вы не послали мне записку, — заявил Палл, когда они удалились на расстояние, на котором их не могли подслушать.
Гай ответил благодарным кивком.
— Приятно слышать, Палл. Но, пожалуйста, называй меня Гаем, когда рядом с нами никого нет, ведь мы друзья, не так ли?
— Да, мы друзья, хотя и у нас разное положение в обществе.
Веспасиан посмотрел Паллу прямо в глаза и добавил:
— Или разное влияние.
Палл скривил в улыбке губы.
— Боюсь, Веспасиан, что ты прав, моё влияние будет значительным. Я назначен имперским секретарём казначейства.
Гай утратил дар речи.
Веспасиан недоверчиво посмотрел на Палла.
— Но ведь такой должности нет!
— Теперь есть. И отныне будет. Видите ли, господа, мы с Нарциссом и Каллистом получили много предупреждений о том, что грядёт изменение власти, и у нас было время подумать, как помочь нашему патрону. Вы двое относитесь к малому числу тех, кто понимает, что Клавдий наделён известным умом, хотя и слегка хаотичным. При этом он сильно преувеличивает свои таланты и преуменьшает таланты окружающих. И потому до глубины души оскорблён тем, что до сих пор был вынужден сносить всеобщее презрение и насмешки.
— Но Калигула сделал его консулом, — заметил Веспасиан.
Палл удивлённо выгнул густую бровь.
— В шутку, хотя все, особенно его мать, были поражены, сколь успешно он выполнял свои государственные обязанности. И вот теперь он не доверяет тем, кто в прошлом не поддержал его, а таких в Риме большинство, за редкими исключениями.
Гай дружески хлопнул Палла по спине.
— И самые заметные из них — его вольноотпущенники, так ведь?
— Именно, Гай. И когда Сенат не пожелал сразу объявить его императором, — а мы, вольноотпущенники, это предвидели,— он понял, что никогда не сможет доверять никому из них. После чего мы без труда убедили его принять наш план.
— То есть в обход Сената? — уточнил Веспасиан, когда они вышли на Форум Цезаря, над которым высилась конная статуя того, кто некогда пытался навязать Риму свою волю.
— Мы предпочитаем называть это иначе: Клавдий решил сосредоточить власть в одних руках. Отныне все решения будет принимать исключительно император.
— При поддержке приближённых лиц, — добавил Гай.
— Естественно, дело управления империей — слишком великая обуза для одного человека, так что нет ничего удивительного в том, что Клавдию станут помогать его верные вольноотпущенники. Я буду заниматься делами казначейства, Каллист — судами, а Нарцисс... Нарцисс будет заведовать его перепиской.
Гай моментально его понял.
— Иными словами, возьмёт доступ к императору в свои руки, а значит, приберёт к рукам власть над внешней и внутренней политикой Рима. Через него будут проходить все назначения на государственные посты и... — Гай замолчал и, многозначительно посмотрев на своего собеседника, добавил: — Обращения к императору, связанные со смертными приговорами и помилованиями, верно?
Палл неохотно кивнул.
— Значит, ты не сможешь нам помочь?
— Прямым образом нет, не смогу, даже если бы и хотел, несмотря на ваше доброе отношение ко мне в прошлом. Нарцисс, Каллист и я согласились не вмешиваться в дела друг друга. И хотя уговор этот рано или поздно придётся нарушить, будет лучше, если мы станем как можно дольше его придерживаться. Распоряжаться жизнью Сабина я не вправе, тебе придётся обратиться к Нарциссу.
— Мы могли бы обратиться прямо к Клавдию.
— Это было бы невозможно, да и просто неразумно. Клавдий не знает о роли Сабина в заговоре. Будет лучше, если он останется в неведении. Этим утром Ирод Агриппа сообщил мне и Нарциссу — кстати, с великим злорадством, — что теперь ему доподлинно известно, что заговорщик в маске, которого они с Клавдием встретили в тот день в коридоре, это Сабин. Он понял это, увидев вчера в Сенате твои глаза, Веспасиан. Они пробудили в нём воспоминания.