— Если эти юные греки смазливы, я, пожалуй, возьму парочку из них к себе в ванну, — произнёс Калигула. — Не желаешь парочку мальчишек, Клемент?
— Да, если они действительно смазливы, Божественный Гай.
— Если же нет, ты всегда можешь воспользоваться Хереей. Обожаю слушать, как его сладкий голосок стонет от наслаждения, — глумливо хихикнул император, но его спутник не поддержал августейшего веселья.
Вскинув меч, Сабин выскочил из-за угла.
Игривое настроение Калигулы мгновенно улетучилось. Запавшие глаза в ужасе округлились. Он резко отскочил назад, но сильные руки Хереи сжали его плечи.
Сабин взмахнул мечом. Клинок вонзился в основание шеи. Калигула вскрикнул. На лицо Херее шлёпнулся сгусток крови. Лезвие впилось глубже, разрубив ключицу. Рука с зажатым в ней мечом дрогнула, и рукоятка меча выскользнула из пальцев Сабина.
На мгновение стало тихо.
Калигула растерянно посмотрел на вонзившийся в него меч и неожиданно разразился безумным смехом.
— Ты не можешь убить меня! Я ещё жив! Я...
По его телу пробежала судорога. Открытый рот застыл в немом крике. Глаза выкатились из орбит.
— Ты в последний раз в жизни слышишь мой сладкий голос, — прошептал ему на ухо Херея. Левой рукой он всё ещё сжимал Калигуле плечо, вторая нырнула под складки плаща. Херея резко развернул Калигулу к себе левым боком. Кончик гладия впился тирану в грудь. Голова Калигулы дёрнулась назад, а сам он судорожно выдохнул в воздух туман крошечных красных капель. Сабин высвободил меч и опустил платок, прикрывавший нижнюю часть лица. Фальшивый бог должен знать, кто оборвал его жизнь и почему.
— Сабин?! — прохрипел Калигула; по его подбородку стекала кровь. — Но ты же мой друг!
— Нет, Калигула, я твой баран, помнишь? — с этими словами он резко вогнал меч Калигуле в пах. В это же мгновение Клемент и Корнелий выхватили мечи и пронзили тирана с боков.
Объятый горькой радостью мести, Сабин со злорадной улыбкой повернул лезвие влево, затем вправо, кромсая кишки до тех пор, пока не почувствовал, что кончик лезвия выскользнул наружу и теперь торчал между ягодиц.
Четверо убийц одновременно выдернули мечи. Калигула мгновение стоял, никем не поддерживаемый, затем беззвучно упал на пол прямо в лужу мочи, оставленную Клавдием.
Сабин посмотрел сверху вниз на бывшего друга, отхаркнул мокроту и плюнул в лицо убитому, после чего вновь натянул до глаз платок, чтобы скрыть лицо. Херея пнул Калигулу в окровавленный пах.
— Пора кончать с этим делом, — тихо произнёс Клемент, собираясь уходить.
— Да, поспешим. Нельзя терять ни секунды. Германцы скоро найдут тело. Я велел им ждать и считать до пятисот. Они должны остановить любого, кто последует за нами по лестнице.
Четверо заговорщиков быстро вернулись в коридор. Там возле двери их ждали два центуриона.
— Луп, приведи свою центурию во дворец! — приказал Клемент одному из них, проходя мимо. — Этий, свою центурию держи снаружи и никого сюда не впускай. И ещё — избавься от этих визгливых греков!
— Клавдий и Ирод Агриппа видели тебя? — спросил Сабин.
— Нет, господин, — ответил Луп. — Мы заметили, что они идут в нашу сторону, и отошли, пока они не проследовали мимо.
— Отлично. Делайте, что вам было сказано.
Оба центуриона отсалютовали и поспешили к своим подчинённым. Из коридора неожиданно донеслись жуткие крики.
— Проклятие! — прошипел Клемент. — Эти мерзавцы-варвары не умеют считать. Бежим!
Сабин перешёл на бег и обернулся через плечо. Из-за угла появились восемь силуэтов. Все восемь — с мечами в руках. Правда, один резко развернулся и побежал обратно в направлении театра. Остальные семеро устремились вслед за заговорщиками.
Клемент выскочил в дверь, взбежал по мраморной лестнице, что вела в зал с высоким потолком, уставленный раскрашенными статуями Калигулы и его сестёр, и устремился вглубь дворца.
Свернув влево, они добежали до атрия. В этот момент внутрь шагнули первые гвардейцы Лупа.
— Строй своих воинов, центурион! — крикнул Клемент. — Возможно, им придётся убить парочку германцев!
По приказу Лупа солдаты построились в шеренгу, а в следующий миг в атрий ворвались телохранители Калигулы.
— К бою! — скомандовал Луп.
С точностью, достойной лучших воинов Рима, из восьмидесяти ножен одновременно были выхвачены мечи.
Невзирая на численное превосходство противника, разъярённые убийством императора, которому они принесли присягу верности, германцы с воинственными криками на варварском языке бросились на врага. Сабин, Клемент и два трибуна скользнули за шеренгу преторианцев. Они успели вовремя, так как в следующий миг телохранители Калигулы врезались в ряды римлян, тараня их щитами и раздавая направо и налево удары мечей. Увы, в отличие от них, щитов у преторианцев не было.