Но, тревожась и терзаясь самыми страшными подозрениями, Кальпурния тем не менее убеждала себя, что эта размолвка не последняя, что Деций ещё вернётся к ней и всё будет как прежде: и ссоры, и примирения, снова отчаяние и снова восторг воссоединения. Она не хотела верить слухам, будоражившим падких на скандальные истории обитателей Палатина, её возмущало одно лишь упоминание о возможной женитьбе Деция. Она уверяла сама себя, что все слухи о женитьбе её возлюбленного нелепы, так как он первый сказал бы ей об этом. Да, Деций был непостоянным, неверным и изворотливым любовником, но всё же он ценил их долгие отношения. Кальпурния была убеждена или старалась убедить себя в этом. Деций Блоссий давно стал для неё идолом, божеством. Отдавшись всецело страстному чувству, посвятив себя ему одному, она махнула рукой на всё остальное. Даже весть о побеге Альбии из темницы не взволновала её так, как загадочное исчезновение Деция.
Всё изменилось в тот день, когда раб-номенклатор сказал своей госпоже, что с ней хочет говорить бывшая жена Марка Блоссия.
– Привет тебе, любезная Кальпурния! – сказала Деллия, входя в конклав. – Пусть всегда улыбается тебе судьба, как ты того заслуживаешь. Не уделишь ли ты мне некоторое время? Я хочу побеседовать с тобой.
С минуту Кальпурния с изумлением смотрела на нежданую гостью; затем, стараясь унять странное волнение, вызванное её появлением, приветливо ответила:
– Садись, дорогая Деллия, я с удовольствием скоротаю время в твоей приятной компании.
Деллия улыбнулась своей обычной, чуть снисходительной улыбкой, потом заговорила с притворным добродушием:
– Ну, как ты теперь живёшь, что делаешь? Скучаешь, я думаю, без Деция? Говорят, он тайно женился на рабыне и потому бежал из Рима. Конечно, никому не кажется странным, когда кто-нибудь из господ обращает особенное внимание на одну из своих рабынь, такое сожительство не имеет ничего предосудительного в нашем обществе. Другое дело – женитьба римского патриция на безродной чужестранке. Это уже позор, это опала до конца жизни! Никогда бы не подумала, что Деций способен на такой поступок!
Кальпурния молча кусала губы.
– Как ты думаешь, счастлив ли он теперь? – спросила Деллия, делая очень серьёзное лицо. – Я вот уверена, что такой утончённый красавец как Деций Блоссий не может быть счастлив с рабыней, что ему нужна жена с изысканным вкусом, с благородной внешностью... вот, хотя бы такая, как ты. О да, Кальпурния, вы были бы завидной супружеской парой!
Тут Кальпурния не выдержала и, вспыхнув, сухо заметила:
– Мы с Децием расстались. Счастлив или несчастлив он – это его дело.
– А я полагала, что вы стали так дороги друг другу, что одного из вас всегда должны интересовать дела другого.
Кальпурния вскинула голову и с подозрением посмотрела на гостью.
– Что это ты, Деллия, с умыслом или... – начала она сердитым голосом и не смогла сразу подыскать слово, – или из любопытства дразнишь меня? – окончила чуть погодя.
– Дразню? Я и не думала дразнить тебя, – изумилась Деллия и затем продолжила с напускным благодушием: – Напротив, мне тебя жаль. Да-да, Кальпурния, я искренне сочувствую твоему горю! Как тебе, должно быть, больно знать, что тебя предали самые близкие, самые дорогие тебе люди. Твой любовник бросил тебя ради какой-то рабыни, а сестра твоего мужа, забыв уважение к богам, покрыла себя позором, полюбив мужчину, несмотря на обет целомудрия. Но и этого было мало: в своё преступление она вовлекла тебя. О Кальпурния, что ты наделала!..
Слушая гостью, Кальпурния никак не могла понять, куда та клонит, и потому сказала с несвойственной ей суровостью:
– Ты порицаешь Альбию, и слова твои справедливы. Но что касается меня, я хочу спросить, ибо имею право это знать: откуда исходит обвинение?
Перед тем как ответить, Деллия немного помедлила и затем произнесла с загадочным видом:
– Из одного достоверного источника.
– Достоверного! – хмыкнула Кальпурния и, выпрямив спину, произнесла с поистине патрицианским достоинством: – Я не стану убеждать тебя, что чей-то безымённый донос не доказательство и на его основании ты не можешь обвинять меня, высокородную Кальпурнию, вдову Гнея Альбия...
Деллия тут же прервала её речь резким взмахом украшенной золотыми браслетами руки.
– Речь идёт не о доносе, а об убедительных показаниях свидетелей. Твои рабы, с одной стороны, и рабы дома Блоссиев, с другой, подтвердили, что ты не только знала об увлечении своей родственницы старшим из братьев, но и принимала непосредственное участие в этом гнусном преступлении. В римском праве такое преступление называется сводничеством, и за него предусматривается суровое наказание. Твой приятель, Овидий, уже осуждён за это и сослан на край света. Там он и останется до конца своих дней. Не сегодня-завтра ты присоединишься к нему...