– Довольно, довольно! – вскрикнула Кальпурния, меняясь в лице при мысли, что ей предстоит отправиться в изгнание, терпеть всяческие лишения и менять привычный жизненный уклад. – Чего ты хочешь? Моей погибели? Зачем ты пришла?
– Мне всё известно, и даже то, о чём пока не сообщили императору. Но я пришла не для того, чтобы причинить тебе вред. Напротив, я хочу спасти тебя. Только сначала скажи правду, ведь это ты помогла Альбии бежать из темницы? Ты вошла в сговор с Децием и его братом, не так ли?
– Поверишь ты мне или нет, но о побеге Альбии я ничего не знала до тех пор, пока об этом не заговорили на Палатине. И мне странно слышать, что Деций мог как-то участвовать в этом. – Кальпурния умолкла, задумавшись на миг, и затем прибавила: – Хотя надо признать, что люди, подобные братьям Блоссиям, порою способны на самые неожиданные и безумные поступки...
– Догадываешься ли ты, где они могут сейчас скрываться? – продолжала допытываться Деллия, пристально вглядываясь ей в глаза.
– Да... нет... – ответила в замешательстве Кальпурния и покраснела. Ей очень хотелось избежать подобных расспросов: ловко врать она так и не научилась, а сказать правду боялась, понимая, что одним неосторожным словом можно погубить многих людей.
– Нехорошо ты поступаешь, Кальпурния! – Деллия с укоризной покачала головой. – Зачем сомневаешься во мне? Признаться, меня обижает такое недоверие. Я-то была с тобой откровенна, когда обещала в обмен на правду скрыть от императора твоё преступление. Но если хочешь, могу поклясться Плутоном, что о нашем разговоре никто никогда не узнает. Да и требуется от тебя немного: только сказать, кто и где укрывает бежавших от правосудия весталку и Марка Блоссия.
– Стало быть, чтобы избежать опасности, которая может угрожать мне, я вместо себя подвергну ей другого человека? – Кальпурния возвысила голос, который дрожал от негодования. – Нет, призываю в свидетели всех богов, никто не скажет, что я способна на такую низость!
Однако на Деллию ни её слова, ни тон, каким они были произнесены, не произвели должного впечатления. Она уже почувствовала перемену в настроении собеседницы: видя, что та бьётся, как рыбка на крючке рыболова, она испытывала истинное удовольствие.
– Ну, это дело твоё, – с глубоким вздохом огорчения, в котором тем не менее отчётливо слышались нотки угрозы, произнесла Деллия и сделала вид, что собирается уходить.
– Погоди! – воскликнула Кальпурния с испуганным видом.
Несколько мгновений она сидела в нерешительности: мысли о предательстве ещё боролись в ней со страхом быть осуждённой и сосланной на какой-нибудь безлюдный остров, где она состарится и умрёт, всеми позабытая.
– Скажи, тебе-то какая выгода от моего признания? – наконец кротко спросила она, глядя на стоявшую перед ней Деллию.
– Видишь ли, мне надоело быть наложницей фаворитов императора, – небрежно ответила Деллия, которую сейчас куда больше интересовала возможность поскорее найти беглецов, чем объяснение побуждавших её к этому причин. – Я хочу угодить Августу и навсегда добиться его личного расположения.
Кальпурния кивнула, как если бы ответ гостьи её удовлетворил, и сказала:
– Есть только один человек, который может знать, куда бежала Альбия. Это Басса, её старая служанка.
– Я всегда знала, что ты разумная женщина, Кальпурния, – с усмешкой похвалила её Деллия.
И решительным шагом она направилась к двери.
– Помни же, что отныне моя жизнь зависит от твоего умения хранить тайны! – крикнула ей вслед Кальпурния.
Деллия неопределённо махнула рукой, и жест этот означал, что судьба Кальпурнии для неё дело последнее.
Глава 43
Басса шла быстро, довольно ловко для её возраста лавируя в сутолоке улицы. Повсюду сновали прохожие, толпились у лавок покупатели, рабы, грузчики, носильщики. На Велабре – рынке съестных припасов – в любое время года можно было купить всё, что угодно: сюда везли товары со всей Италии, со всех римских провинций, со всего света. С утра пораньше Басса привычно отправлялась на торговую площадь за снедью: свежей зеленью, сыром, оливками и апельсинами. Она шла, держа в обеих руках полные корзинки, и в который раз в недоумении задавала себе один и тот же вопрос: зачем она покупает всё это, когда её госпожи, её милой Альбии, нет дома? Просто ей нравилось мечтать, как однажды Альбия вернётся, и она встретит её, накрыв стол её любимыми блюдами. И как потом они будут говорить – долго-долго, рассказывая друг другу о том, что довелось им пережить в этой первой в их жизни разлуке...