Альбия опустилась на ложе. Вокруг стояла глубокая тишина, которую нарушало лишь шипение смолы в факеле. Альбия понимала, что пройдёт какое-то время и она больше не услышит даже этого шипения, что всё погрузится в непроглядный мрак. Стараясь не поддаваться страху и отчаянию, она принялась размышлять о тайне жизни, о неизбежности смерти, о том, откуда являются в мир люди и куда уходят потом, когда их земной путь прерывается. Она думала о том, как все влюблённые, когда-либо разлучённые на земле, находят друг друга в ином, загробном, мире, чтобы больше никогда не расставаться. Она знала, что Марку также вынесен смертный приговор, и радовалась в сердце, веря, что скоро они снова воссоединяться.
Глава 49
Суд над Марком Блоссием, который правил назначенный императором претор Квинт Гатерий, был недолгим. В этот раз Марк даже не пытался защищаться, не просил дать ему последнее слово. Он знал, что его признали виновным и что ему уже вынесли приговор: претор Гатерий судил мертвеца.
Марк спокойно выслушал не только обвинения, но и смертный приговор, согласно которому ему, как представителю знатного рода, предлагали самому выбрать способ казни: тайное удушение или самоубийство под надзором. Марк не боялся смерти, во всяком случае, усилием воли заставлял себя принять неизбежное. Страшнее страха смерти было не знать, когда придёт последний час и кто накинет на шею удавку. Он предпочёл броситься на меч – как со времён седой древности поступали те, в чьих жилах текла благородная кровь.
-...Принимая во внимание пожелание обвиняемого, суд постановляет заключить его под стражу в Мамертинской тюрьме, где и будет в назначенный срок приведён в исполнение смертный приговор. – Этими словами претор Гатерий поставил точку в деле Марка Блоссия, осуждённого за «совращение весталки и осквернение священного очага Весты».
Стражи схватили Марка и повели сквозь толпу. Люди, собравшиеся в здании суда, с угрюмыми лицами нехотя расступались, давая ему дорогу; одни из них старались незаметно приблизиться, чтобы плюнуть в него или послать ему проклятие; другие сжимали кулаки и обвиняли его в том, что, соблазнив весталку, он навлёк на Рим беду. Марк не понимал, о какой беде шла речь, пока его не вывели из здания суда. По дороге к Мамертинской тюрьме он увидел тысячи людей, которые сидели на площадях и улицах прямо на земле, разрывая на себе одежды в знак печали, в один голос посылая к небу усердную молитву.
– Они молятся, чтобы наш божественный император выздоровел! – заметив недоумённый взгляд Марка, сказал один из стражей. – Говорят, болезнь Августа усилилась, и он слёг в Ноле, послав за Тиберием. Сенаторы шепчутся, что это дурной знак...
Марк в ответ только пожал плечами: ему было всё равно, участь человека, подписавшего смертный приговор ему и его любимой, нисколько не волновала кампанца.
Вдруг к шествию, направлявшемуся к тюрьме, приблизилась закутанная в покрывало женщина. Стражники скрестили копья, преграждая ей путь, но та подняла своё покрывало – это была Деллия. Узнав важную особу, приближённую к императорскому дому, стражники позволили ей говорить с осуждённым.
– Приветствую тебя, Марк Блоссий, и от всего сердца скорблю о твоей горькой судьбе, – начала Деллия вкрадчивым, насмешливым голосом. –Увы, увы, обласканный богами, ты не сумел оценить их дара! У тебя было всё для счастья, но ты предпочёл любовь весталки!
– Смерти я не боюсь, – спокойно ответил Марк, глядя на бывшую жену глубоким взглядом своих пронзительно-чёрных глаз. – Я грущу лишь о том, что мне не суждено умереть в объятиях любимой женщины. И ещё о том, что я не успел сполна насытиться поцелуями и ласками моей дивной Альбии...
– Полно! – не выдержав, прервала его Деллия с лицом, искажённым от бешенства. – Ты убедил меня в том, что я сделала правильный выбор! Если ты не можешь принадлежать мне, то и не будешь принадлежать весталке; лучше я увижу тебя мёртвым!
Потом, наклонившись к самому уху Марка, она прошептала:
– И знай, в подземном царстве Орка ты не будешь одинок: твой брат встретит тебя.
Марк невольно вздрогнул всем телом. Но в следующее мгновение его покрытые щетиной щёки окрасил румянец гнева.
– Лукавая Деллия! Ты всегда была лжива и коварна, но твой последний обман хуже всех остальных. Слова твои полны яда; такие слова, окажись они правдой, способны причинить страшную боль.
– Я вовсе не собиралась мучить тебя! – в притворном возмущении возразила Деллия. – Я только подумала, что ты должен узнать о том, как погиб твой брат.