— Ты умер, Костя.
— Я унес с собой твою клятву, а ты ее не сдержал.
— Ну и что?
— Ты ее не сдержал, и она пала на мою душу тяжелым грузом. Она не дает мне покоя.
— Грехи твои не дают тебе покоя. А мое слово здесь ни при чем, только я за него в ответе.
С грустной улыбкой Цацаниди покачал головой.
— Скоро ты будешь в ответе, скоро. Но я верил тебе, я думал, ты друг мне.
— Я друг тебе, Костя. Но тебе там уже все равно, тебе ничего больше не нужно, а я хочу жить. Я хочу пользоваться плодами моей работы. Моей, Костя, работы! Ты обманул меня в начале, я обманул тебя в конце. Мы квиты. Чего же ты хочешь теперь?
— Я хочу, чтобы ты разделил со мной все, что мы заслужили, ибо за то, что мы сделали, нам воздастся сполна.
Константин Цацаниди протянул Ивану Клинскому руку раскрытой ладонью вверх.
84
Остап сладко спал в удобном велюровом кресле, по-детски прижавшись щекой к мягкой обивке. Ему снилось, что его распекает начальник, причем распекает во всех смыслах слова: изо рта урчащего генерала валил огонь и дым. Остап вздрогнул и приоткрыл глаз.
Ильдар Каримов с очередной сигаретой в зубах завел машину и тронулся.
— Куда? — спросил Остап, выпрямляясь в кресле.
— Машину переставить. Солнце в глаза.
— Солнце? А сколько времени?
— Половина девятого.
Шульман присвистнул:
— Черт, я его проспал!
— Он не выходил. Я не спал.
Остап отыскал глазами темную «девятку», которая переместилась за другой куст. Ребята ходили вокруг машины, все четверо курили.
— Может, он проспал? — пробормотал Шульман.
— Во сколько у него самолет?
— В два часа.
— Не успеет. Поездов на Москву до полудня уже не будет, а на его таратайке он вообще только завтра доедет. Может, у него завтра самолет?
— Нет, сегодня. У него билет такой, дорогущая бронь с открытой датой. Бронь на такие места снимают ежедневно только за три часа до вылета рейса. Вчера он сообщил в аэропорт, что сегодня вылетает, его билет активировали на сегодняшний двухчасовой рейс.
— Не слышал о таком, — повел плечом Ильдар. — Надо будет учесть, иногда удобно.
Остап выбрался из машины и двинулся к ярославским оперативникам. Каримов из машины не выходил, он наблюдал за ними из-за полуопущенного стекла.
Шульман и еще двое направились к подъезду.
Через пятнадцать минут из дома вышел Остап, перекинулся парой слов с теми, кто ждал у «девятки». Они двинулись к дому, а Шульман сел в машину Ильдара.
— Что? — спросил Каримов.
— Ничего.
— Его нет?
— Нет, — кивнул Остап, помолчал и добавил: — он умер.
85
Домой Рокотова вернулась только в конце июня. Пока она лежала в больнице, Тимур и Кузя успешно сдали выпускные экзамены. Маше врачи разрешили поехать только на выпускной, Ильдар забрал ее на машине и на следующее утро доставил назад в палату.
Мальчики были такие красивые! В черных смокингах с белыми рубашками и бабочками, в лакированных туфлях. Им все купил Ильдар.
Ильдар! Как она могла так плохо о нем подумать! Плохо — это слабо сказано. Хуже не бывает. Марина Боброва хохотала до упаду, когда Маша рассказала ей о своих неоправдавшихся подозрениях.
В этих подозрениях не стыковалось все: и возраст Ильдара, который еще под стол пешком ходил, когда Клинский и Цацаниди уже работали в команде, и фирма, которую Каримов создал гораздо позже того, как Клинский смонтировал свой прибор, и даже те самые слова по телефону, испугавшие Машу. Ильдар говорил со своим завхозом о злосчастной кофемашине, которая ломалась уже четвертый раз. Это ее Каримов приказал не возить больше в ремонт и выбросить на какой-нибудь помойке, а вовсе не труп своей бывшей жены. И в Зеленоград он посылал за зависшим там актом выполненных работ, а не за тем, чтобы разобраться с Елабуговым.
И все же обида на Ильдара осталась. Обида за то, что он вот так, за ее спиной встречался с Тимкой. Они оба ей врали. И Кузька их покрывал. А она-то думала, что Ильдар упустил время, что Тимка для него потерян, что это только ее сын… Она растила, холила, лелеяла, ночей не спала… А он явился на готовенькое!
Обида была такой сильной, что только Алла Ивановна со всей своей мудростью и рассудительностью смогла убедить Машу отнестись ко всему философски. Собственно, всем стало хорошо. Ильдару, у которого теперь есть сын. Тимуру, у которого теперь есть настоящий отец. Даже Кузе было хорошо: после экзаменов Ильдар увез обоих мальчиков на Мальдивы в качестве подарка к окончанию школы. И ей, Маше, тоже было неплохо. Хорошо, что все закончилось, хорошо, просто отлично, что гематома в голове рассосалась, ни операция, ни консультации ей не понадобились, спасибо доктору.