— Да я человека из метро караулил! — надулся Остап. — Ты мне, можно сказать, оперативную разработку сорвала.
— А если б я за ними не потащилась, они б увели пацана! — не унималась Маша.
— Но ты же потащилась, — резонно ответил Остап. — О, кажется, наш новый приятель глазки открыл. А ну, сволочь, вставай на ножки и топай вперед.
Маша несла на руках всхлипывавшего мальчика, а Шульман вел, держа за связанные руки и ворот куртки, согнутого в три погибели несостоявшегося похитителя. А текущая по тротуару толпа спокойно огибала их, словно река камни, не замедляя своего бега. Удивительно.
У тротуара стояла довольно приличная, хоть и не новая «ауди». Остап открыл дверь и велел Маше:
— Залезайте на переднее сидение, я сейчас этого уложу.
Кое-как Шульман запихнул парня на пол под задние сиденья. Пленник так отчаянно сопротивлялся, что его пришлось еще раз приложить кулаком по затылку.
— Может, подкрепление вызовешь? — спросила Маша.
— Ладно, говорю же, здесь рядом, — отозвался Остап, садясь за руль.
— Ты тут работаешь?
— Нет, я работаю на Петровке.
— Ого!
— Ага. В отделе по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Представляешь, одна девица, узнав, что я с Петровки, говорит: «Ой, здорово! А ты Каменскую знаешь?»
— И что ты сказал, знаешь? — усмехнулась Маша, поудобнее устраивая мальчика на коленях.
— Сказал, что лично не знаком, но в буфете встречаю.
Маша расхохоталась.
32
В дежурной части их встретили радушно.
— Ой, Шпульман! Или ты сегодня Шпульманашвили? — воскликнул дежурный. — Ты что, всем семейством?
— Ага! Там в машине еще старший братик лежит, попроси ребят, пусть вытащат. Только у него руки связаны, и ноги я ему наручниками скрепил, а то он к тебе, Санек, в гости сильно ехать не хотел.
Маша умостилась с притихшим мальчиком на дерматиновом диванчике, а Остап вкратце обрисовал ситуацию.
— Так ты в одиночку задержание провел? — присвистнул дежурный лейтенант Саня.
— Это не я, это вот она задержание провела, — кивнул Шульман на Машу. — А я так, только задержанного доставил.
— К несчастью, мы только половину бандитов задержали, — улыбнулась Маша, — второй от нас убежал.
Когда все документы были оформлены, показания записаны, а мальчик Андрюша уплетал свежие плюшки из соседней булочной и запивал их сладким чаем, Маша спросила дежурного:
— Что теперь с мальчиком будет? Куда его?
— Мы уже сделали запрос на центральный пульт. Если его до вечера хватятся, то нам сообщат. А если нет, то его надо или в больницу, или в приемник-распределитель. Хотя в медицинской помощи он, кажется, не нуждается, а в приемник жалко, маленький такой, еще вшей нахватает или обидят…
— А, может, я его к себе пока возьму, пока родители не найдутся? — спросила Маша, в душе ругая себя за свои слова и понимая, что третьего ребенка ей точно не потянуть.
— Вообще-то, не положено, — протянул лейтенант, — но на крайний случай попробуем.
— Может, еще мама найдется, — с надеждой вздохнула Маша.
Андрюшина мама нашлась.
Около восьми вечера она ворвалась в отделение, как ураган. Вся в слезах, она кинулась к диванчику, на котором под форменной милицейской курткой мирно посапывал малыш, сжимая в кулачке остаток плюшки.
— Что вы с ним сделали!? Что вы сделали с моим ребенком!? — кричала она, тряся сына за плечи. Голова сонного Андрюши болталась из стороны в сторону, а губы блаженно улыбались.
— Успокойтесь, мамаша, — сказал лейтенант Саня, пытаясь усадить женщину. — Он плюшками объелся, вот его и разморило.
Дама, наконец, уселась на диванчик, прижимая к себе ребенка так, что у него, наверное, хрустели кости, и завыла в голос. Проснувшийся Андрюша тоже заревел. И у Маши Рокотовой от облегчения и умиления потекли слезы.
Когда все более-менее успокоились, дежурный попытался пожурить нерадивую мамашу за то, что недоглядела за ребенком. Но она, не выпуская из рук малыша и поминутно целуя его в светлую головку, рассказала, что оставила Андрюшу дома с няней, которая, к тому же, приходится ей самой дальней родственницей. Когда мать вернулась с работы, ни няни, ни ребенка дома не было, а консьержка сказала, что девушка пошла с Андрюшей гулять еще в полдень и с тех пор не возвращалась.
Убедившись, что с ребенком, наконец, все в порядке, Маша Рокотова потихоньку выскользнула за дверь.
— Ищут пожарные, ищет милиция… — услышала она у себя за спиной голос Остапа.