Тело начало гудеть от усиливающейся боли.
- Не обижайся, Кхан. – Голос вдруг стал серьезным. - Никто не виноват, что нам с тобой отведены такие роли.
Оливер удивленно попытался всмотреться в лицо говорившего, но из-за слезящихся глаз, не смог его нормально разглядеть.
- Ну, прими еще один подарок напоследок.
На этот раз удар приняли ребра.
Когда силуэты окончательно исчезли, Оливер понял, что смотрит в раскрытое окно, лежа на кровати. На улице моросил дождь, а прямо в глаза, ослепляя, светил фонарь.
«Просто сон…».
Комната показалась ему незнакомой.
В ноздри ударил свежий утренний воздух, сделавший запах мазей более явным. Тело отозвалось иголками боли - теперь уже вполне настоящей.
Да, точно.
Родители позволили ему поспать эту ночь в их комнате. Однако радости это ему не принесло. Вот если бы это произошло немного раньше…
И, все-таки, почему ему приснилось это именно сейчас? Странные сны о демонах – это одно, а воспоминания…
Из коридора раздался скрип половиц, после чего, спустя мгновение, за дверью послышались голоса.
Глава 5 Часть 2
Как они могли лишить его единственного шанса к спасению?!
Оливер иступлено закричал и изо всех сил забарабанил рукой об пол - за что тут же поплатился волной боли. На бинтах проступила кровь.
Полдня сегодня прошло в его комнате, словно на допросе: родители тщательно старались выяснить, что произошло на самом деле.
Оливер же понимал: правда – последнее, что стоило им рассказывать. Демоны, преследующие его; книга, наполненная информацией о самых чудовищных эзотерических вещах; уверенность в том, что все это реально… Возможно, Оливер и сошел с ума, но идиотом он точно не был.
Слыша всего краем уха о ходе расследования, он знал, что самой популярной причиной произошедшего стала версия с собакой.
Однако, когда он начал рассказывать, придерживаясь этой легенды, по мимике родителей стало ясно, что что-то не так.
И, чем дальше продвигался разговор, тем больше он в этом убеждался.
Сбитый с толку, Кхан пытался понять, в чем дело. Но продолжал рассказ по заданной линии.
Наконец, понимание пронзило его молнией.
Они не верили ему.
Да.
Они попросту ему не верили, но делали вид, словно доверяют!
Слушали, строя понимающие лица. Словно, сами пытаясь утаить правду. Проклятые лицемеры!
Злость начала медленно подниматься в нем.
Последние слова застряли в горле, повисла тишина. Родители закивали, как будто стараясь заполнить эту пустоту.
А затем…
Зачем нужно было делать вид, будто хотят ему помочь, если, в итоге, они оставили его без единственной тонкой нити к спасению?! Зачем? Зачем им нужно было забирать Антологию?!
Конечно же, в процессе обыска, скорее всего была найдена книга, которую он так долго и старательно прятал.
Он это допускал, но никак не ожидал подлости со стороны родителей, которые оставили ее на том же самом месте.
Ощущать себя преступником, который играл на публику, знающую, что каждое его слово – ложь… Это невероятно поганое чувство…
Отец сделал вид, словно хочет посмотреть в окно, но вместо этого, пересекая комнату, ловко выудил из-под кровати Антологию (Оливер почувствовал, как кровь отлила от его лица) и, вернувшись на место, серьезно посмотрел на сына, задав всего один вопрос: «Зачем ты это сделал?».
Сделал что? Спрятал книгу? Тот факт, что родители так подло его разыграли, Кхану, мягко говоря, было не по нутру… Однако, почему ему показалось, что вопрос был с подвохом?
- Вы бы забрали книгу, если узнали.
- Верно. – Констатировал отец. В его голосе не было удовлетворенности ответом. Что же он хотел услышать?
До этого момента Оливер держался молодцом. Он даже был чересчур спокойным и рассудительным. Но, похоже, стресс, пережитый ужас и ноющие раны по всему телу, дали о себе знать. Иначе с чего бы он повел себя так странно?
В вопросах сохранения его здоровья, родители всегда действовали в одном и том же ключе: лишали Оливера самых сокровенных вещей. И Кхан стойко это переносил, не переча.
Вплоть до настоящего момента…
Словно пелена накрыла его лицо, лишая прежней рассудительности и опьяняя, Кхан потерял на мгновение самоконтроль.
Вскочив, он попытался вырвать Антологию у отца. Однако тот легко пресек это.
- Вы ничего не понимаете! Верните мне книгу! – Подобно пробке, выскочившей из бутылки, краткий момент «слабости» выпустил ненависть, которая, причмокивая от удовольствия, прорвалась наружу, и больше не поддавалась контролю.