— Ты ведь из людей Лелианы. Что удалось узнать?
Девушка минуты две молчала, пыталась отдышаться, но затем заговорила.
— Матери Церкви ждут вас, но… храмовники тоже ждут, — сказала она с сожалением, тяжело дыша.
— Храмовники? Здесь? — непонимающе переспросила Кассандра.
— Жители, кажется, надеются, что храмовники будут защищать их… От Инквизиции. Они собираются на другой стороне рынка. Думаю, там храмовники и хотят встретить вас, — объясняла посыльная, сев на землю. Она спешила сообщить нам эти новости и поэтому так устала? Если так, то какие хорошие и преданные люди работают в Инквизиции!
— Что же, тогда нам ничего не остается… Ты иди обратно к Лелиане и сообщи ей, что здесь твориться. Я хочу, чтобы в Инквизиции все знали, что здесь происходит, на тот случай, если нас не пустят обратно, или мы попросту не вернемся, — голос Кассандры не был наполнен страхом, он, скорее, был немного неровным, что означало то, что девушка немного нервничает. Да и кто тут не на нервах? Нас там поджидают храмовники, в любом случае, я готова драться.
Мы пошли к этому самому рынку. Рынок был недалеко, так что мы пришли быстро. Около жрицы, что стояла на деревянной возвышенности, находилась большая группа людей. Также недалеко от той же самой жрицы стоял темнокожий храмовник. Там ещё стояли жрицы, выслушивая весь бред, как я потом поняла, и внизу один из воинов охранял “речь жрицы”.
Мы протиснулись в толпу и стали очень близко теперь к жрице, чтобы она могла нас видеть.
— Послушайте, добрые жители Вал Руайо! Ныне скорбим мы по Верховной. Её чистое, прекрасное сердце больше не бьется по вине предателей! Вы гадаете: что стало с её убийцей? Сейчас вы узнаете!
По толпе прошелся громкий шепот. Я оглянулась и заметила, что многие из толпы смотрели именно на меня, их взгляды буквально ползали по моему телу, как черви. Мерзость!
— Узрите так называемую Вестницу Андрасте, которая жаждет занять место нашей погибшей возлюбленной! Слушайте! Мы говорим – это лжепророчица! Создатель не мог в час беды нам послать неизвестное создание, которое мало чем похоже на человека!
Я открыла рот и закрыла его, не в силах что-либо сказать. Она, естественно, меня оскорбила, что заставило мой гнев подняться на поверхность и чуть ли не заставить подчиняться своей воле. Я старалась держать себя в руках, так как, дав волю гневу, я лишь усугублю ситуацию.
Вокруг раздался гневный шепот. Слова, которые бежали против меня, складываясь в целое течение. Оно уносит мой разум прямо туда, на дно. А попасть в пучину мыслей, бродящих на дне, я не хочу. Там сплошная бездна, там таится сила, а вместе с ней – и непримиримая ярость.
«Неужели она монстр?» – «Надо её немедленно ликвидировать! Или она разорвет всех нас». – «Мне рассказывали, как она напала на маркиза, которому принадлежит Убежище. Лукавое создание», — всё больше и больше протеста.
Но не должна я слушать всю эту ахинею, люди так хрупки, что если сейчас они набиты революционными идеями, то когда их напугаешь, они уже забудут всё, что хотели там сделать. Я посмотрела на жрицу. Надо не мечом махать, а разговаривать на том же уровне, хотя бы без оскорблений. О, Жози, я даже здесь пытаюсь искупить свою вину, хотя ты всё равно не видишь. Я сделала шаг вперед, женщина наверху насторожилась.
— Вы говорите, что я ваш враг. Брешь в небесах — вот наш истинный враг. Чтобы справиться с Брешью, нам нужно объединиться, — сказала я, смотря в глаза жрицы. Да, речь моя глуповата, но она хотя бы не содержит громких оскорблений. Я не надеялась на помощь этой падшей женщины, но, всё-таки, убедить толпу в том, что я с добрыми намерениями, стоило. Инквизиции нужна слава, и вовсе не дурная.
Чтобы хоть как-то меня поддержать, а впрочем, и всю Инквизицию, выступила Кассандра:
— Это действительно так. Всё, чего хочет Инквизиция — остановить безумие, пока ещё не поздно!
Но эта женщина, что стояла и говорила губами “пророка”, не слушала того, что говорит моя спутница. Она всё отрицала и не соглашалась ни с чем: ни с желанным миром, ни с горькой правдой о Бреши. Что-то общее с Инквизицией казалось ей огромным преступлением. Почему?
— Слишком поздно! — дала свой ответ она, даже не пояснив, что к чему. Мы заметили, что приближаются храмовники. Я сразу напряглась, введя себя психологически на боевой уровень. Но они шли не к нам, а как раз к жрице.
— Храмовники вернулись в Церковь! Уж они встретят эту вашу “Инквизицию”, и люди снова будут спасены! — заявила она, распахнув руки как будто для объятий.
Толпа продолжала шептаться, и кроме низкой речи и мелких подозрений их ум не мог что-либо выдать.
Они были такими беспомощными, прячась за высокими титулами, они пытались скрыть свою слабость, что была у них от природы. Единственное, что в них меня приманивало, так это кровь. Не могу не заметить, что кровь их бурлила в венах и не давала мне покоя. Я, конечно, поела, но все равно что-то звериное во мне хотело большего, чем какой-то баран.
Храмовники прошли мимо неё, и один из них заехал с кулака ей в улыбающуюся физиономию, после чего она упала, удивленно простонав. Темнокожий храмовник ожил, но их главный, тот, с черными волосами и маленькой косичкой, что-то ему тихо сказал и пошёл дальше.
По толпе прошлись ахи и охи, да и для нас это было неожиданностью. Я сама уже хотела прыгнуть и драться с ними, но они оборвали всё. Наверное, это к лучшему.
— Вы хотели меня поразить этим представлением? — шутливо проговорила я.
Он остановился и обернулся ко мне. Лицом он был смешон, в общем, уши оттопыренные, лицо веселое, детское и немного толстоватое. Каллен, наверное, самый нормальный по внешности из храмовников. Он недавно принес мне книги по изучению истории этого всего, и там было написано, что некий король Алистер тоже был когда-то храмовником, внешность его там нарисована, и если в книге правда он, то нормальных в этом всём двое.
— Напротив. Оно вовсе не для вас предназначалось, — сказал он совершенно серьезно, и я даже немного обиделась. Он разбил мои иллюзии… Это всегда больно.
— Лорд-Искатель Люциус, нам совершенно необходимо поговорить с… — Кассандра пошла за храмовником, что уже, похоже, насладился представлением и собирался отсюда уходить. Он обернулся и перебил Кассандру.
— С вами я не стану разговаривать, — холодно сказал он, скрестив руки на груди.
Девушка была удивлена. Я не знала, хорошо ли они знают друг друга, но, во всяком случае, моя спутница глубоко знала человека, с которым говорила, однако, что-то в нём её пугало, какая-то краткая переменчивость.
— Прощу прощения, Лорд-Искатель? — переспросила она напуганным голосом. Что-то тут было не так, совсем не так, как должно быть. Мне этот человек был не очень приятен, так как он был против нас, внутри него била неприязнь, и она хорошо ощущалась в воздухе, будто была материальна.
— Вы создали еретическое движение и объявили свою марионетку посланницей Андрасте. Стыдитесь. Стыдитесь, все вы! Храмовники никого не предавали, когда покинули Церковь, преследуя магов! Это вы предатели! Вы — те, кто хочет остановить наши праведные мечи, сея сомнения и страх! Если вы пришли, чтобы обратиться к Церкви, вы опоздали. Единственный, кто достоин здесь что-то решать, — это я, — его голос был полон одержимости, а этот стеклянный взгляд мне подсказывал о том, что здесь всё нечисто.
Моя спутница была уверена, что этот человек нас выслушает и поймет, не знаю, сколько прошло времени с тех пор, когда они виделись в последний раз, но всё-таки я уверена, что такая изменчивость его вызвана чем-то со стороны.
— Храмовники, один из ваших сослуживцев сейчас командует войсками Инквизиции. Присоединяйтесь и вы к нам, — вспомнив Каллена, сказала я. Каллен очень хороший пример, только вот я не знаю, достаточно ли его здесь или нет.