- Была встреча, - расхохотался Вильковски. - Только до объяснений дело не дошло.
- До чего же?
Вильковски вновь рассмеялся.
- На ребрах этого типа отпечатались все ступеньки моего подъезда, а живу я на третьем этаже. Конечно, это было несколько темпераментно, мне пришлось бежать следом, волочить его назад и ждать, пока за ним приедут…
- Почему же они ничего не сообщили нам? - спросил Богатырев.
- Думаю, что просто нечего было сообщать, - хмыкнул Вильковски. - Эта жаба до моего отлета и не приходила в сознание… В чем дело, Игорь?
Богатырев кратко изложил ситуацию.
- Ого! Кто же?
- Вот это мы и хотим выяснить. С кем мы будем беседовать теперь?посмотрел Богатырев на начальника экспедиции.
- Решайте, - ответил Хэгстром.
- Хейнц, попроси доктора Томоясу, - обратился Богатырев к Вильковски. - Кстати, об этом разговоре пока забудь.
Когда Хейнц вышел, Богатырев смущенно признался, что он, по-видимому, полностью лишен таланта Шерлока Холмса.
- Ничего, мистер Богатырев, учитесь, - улыбнулся Хэгстром.
Доктор Томоясу - врач экспедиции - невысокий японец, тихими шагами прошел к столу.
- Вы меня звали, профессор?
- Мистер Богатырев хочет задать вам вопрос.
Богатырев воспользовался формулой, изобретенной Хэгстромом. Он спросил, не пришлось ли доктору Томоясу перед вылетом встречаться с каким-либо лицом, которое было намерено повлиять на характер действий экспедиции.
- Пришлось, - ответил Мацумото.
Богатырев и Хэгстром переглянулись.
Вежливый японец тихим голосом добавил, что неизвестный джентльмен предложил ему огромную сумму за то, чтобы он вошел в контакт с человеком на Ивере и помог бы тому возвратиться на Землю.
- Ну и что же? - сдержанно спросил Хэгстром.
- Я взял чек и сообщил начальнику нашего космического центра.
- Взяли?
- В нашей стране, мистер Богатырев, очень много детей, нуждающихся в полноценном белковом питании. Эту сумму я с согласия своей жены и своего шефа перечислил ордену «Базилика». Я уверен, что деньги будут использованы надлежащим образом. Я считал, мистер Богатырев, что вы получили соответствующую информацию по официальным каналам.
- Мы такой информации не получали.
- Разрешите ознакомиться с вашим личным пакетом, - сказал Богатырев.
- Прошу извинить меня: я его еще не читал.
Богатырев вскрыл пакет, и из него выпало письмо, содержание которого было весьма похоже на содержание письма, полученного Хэгстромом.
Подпись отсутствовала.
- Вы знакомы с этим? - Богатырев перебросил листок через стол. Японец внимательно прочитал письмо, возвратил Богатыреву, снял очки, тщательно протер стекла. Лицо его осталось бесстрастным, но Хэгстром почувствовал, что тихий вежливый японец весь подобрался.
- Это ужасно. Необходимо выявить двух других.
Хэгстром вслушивался в голос Мацумото. Нет, таким тоном не лгут. Доктор Томоясу всемирно известный врач. Его методы лечения лучевой болезни так и назывались - методы Томоясу. Подобная выдержка и естественность были бы понятны, если бы их проявлял профессиональный разведчик. Нет, Хэгстром не мог поверить, что доктор ведет двойную игру.
- Мы выявляем этих людей, Мацумото, - сказал Богатырев.
Японец встал и. вытащил из кармана лучевой пистолет. Хэгстром откинулся на спинку кресла, Богатырев вскочил.
- Вы меня не так поняли, - Томоясу повернул дуло к себе и положил оружие на стол -Я считаю, что личное оружие мне ни к чему. Кроме того, капитан, вы должны отдать распоряжение, чтобы меня не допускали в отсеки управления и ракетных установок. Самое ужасное, что я могу доказывать свою искренность только словами. На Ивере докажу делом.
- Вы нас тоже не так поняли, доктор Томоясу. Мы… я лично… Тьфу…
Два года тому назад мои лучший друг, летчик-космонавт, получил катастрофическую дозу облучения. Его спасли по методу Томоясу, и я не намерен забывать об этом, - проговорил Богатырев.
- Благодарю вас, капитан. Я жду вашего решения.
Доктор поклонился и вышел. Богатырев яростно скреб пятерней затылок.
- Не могу, Эд… простите, мистер Хэгстром - Я не возражаю против Эда.
- Я - против Игоря.
Они торжественно пожали друг другу руки и смутились.
- Надо продолжать, Игорь.
- Хорошо. Пригласим Пьера Рошаля?
В компетенции инженера Пьера Рошаля были все средства связи Грузный молчаливый инженер как то мало походил на француза, и, когда Хейнц Вильковски однажды сказал ему об этом, Рошаль пожал плечами.
- Я нормандец. У нас иной склад характера. Мы не северяне с их жеманностью и не южане, которые кипят, как вулкан. Мы живем у моря, а море не любит суеты.