- Нет-нет, профессор, мы принимаем ваше условие. Вы сможете удвоить эту сумму, если вашей работой останутся довольны.
«Репортер» ушел, профессору стало жутко. Что делать, к кому обратиться?
- Нет, надо идти до конца!
«Что сейчас они делают? - думал Хэгстром о жене и дочери. - Хватит ли у них мужества вынести все, что началось теперь там без меня?» Хэгстром взглянул на Тома Перкинса, который пел с Игорем Богатыревым:
Боб Скотт, Пьер Рошаль, Хейнц Вильковски и Мацумото Томоясу молчали.
Они не отрывали глаз от звездной россыпи, сверкающей на экранах.
Наверно, как и Эдвард Хэгстром, тоже думали о своих родных и близких, о тех, кто сейчас с надеждой следит за полетом корабля к космическому страннику, ставшему грозным соседом Земли.
Среди космонавтов, среди этих милых и мужественных людей есть враги?
После старта Эдвард Хэгстром вскрыл конверт с инструкциями хозяев таинственного репортера. «На Ивере вы встретитесь с командиром космического корабля Роском Дилингером. Пароль: «Мак всегда на высоте».
Повторить дважды. Вам ответят: «Ивер еще выше». Роск Дилингер сообщит вам, что делать.
На вашем корабле два наших парня. Они помогут вам в решающую минуту.
Привет и наилучшие пожелания».
Два предателя на корабле… Хэгстром разглядывал космонавтов и чувствовал себя совершенно неподготовленным к той роли, которую должен был сыграть. От мрачных мыслей его вновь отвлекло прошлое. Ему вспомнилась беседа с президентом, состоявшаяся за день до отлета.
Хэгстром с недоверием относился к политикам. Считал, что политикой преимущественно занимаются личности, не способные проявить себя в чем-нибудь более серьезном.
После коктейля и вежливых вступительных фраз Хэгстром спросил:
- Я до сих пор не могу понять, господин президент, чем вы руководствовались, назначая меня председателем этой экспедиции?
- Мне известно ваше мнение о нас, политиках. Именно поэтому я и отстаивал вашу кандидатуру. Я буду с вами откровенен. Вы руководитель экспедиции ООН, и в то же время вы представитель нашей страны, и вам нельзя забывать об этом. По вашим действиям будут судить не об ООН, а о нашей стране. На Ивере, как вам уже известно, находятся грейтландцы.
Это налагает на вас, профессор, большую ответственность. Поэтому вам придется быть политиком.
- Я должен защищать этих, с Ивера?
- Ни в коем случае. Однако вы должны помнить о своей родине и не упускать из виду, что в том сложном мире, в котором мы живем, отношение к преступникам будет и отношением к их родине. Вы должны сотрудничать с русскими лишь в той мере, которая диктуется угрозой катастрофы.
Эдвард Хэгстром чувствовал, что его охватывает ужас. Теперь он никому не мог верить, даже Тому Перкинсу, жениху Фанни.
Профессору казалось, что рядом с ним - ни одного честного человека, кроме Игоря Богатырева. Впрочем, Тому, пожалуй, он тоже мог поверить.
Эдвард Хэгстром наконец не выдержал, подошел к Богатыреву и, положив руку ему на плечо, тихо проговорил:
- Мне нужно посоветоваться с вами. Наедине.
Преступление века
Горизонт был совсем рядом, словно Билл Пренцлер смотрел на него из обрыва. Маленький мирок, затерявшийся в темном безмолвии пустоты…
Восемь месяцев пребывания здесь превратили Билла Пренцлера в зверя.
Нет, все они стали сумасшедшими: Ральф Маори, Генри Шварц, Фил Карриган, Рэндольф Стоун… Ивер не шутил с ними. Он кого угодно мог свести с ума!
Билл Пренцлер с раздражением ударил по кнопке, и экраны телевизоров погасли.
Ральф Маори резко вскинул голову, рванулся к Биллу и затравленно прорычал:
- Врешь!
Пренцлер остался спокоен.
- Мне незачем обманывать вас, Ральф. У профессора есть какая-то штука, иначе я ничем не могу объяснить то, что случилось вчера в каюте.
Выстрелы были произведены в упор.
- Дьявол! - выругался Маори. - У босса, наверно, не все были дома, когда он задумал зачислить в нашу экспедицию этого шизофреника…
- Нас может спасти только союз с этим шизофреником, Ральф, - налил себе виски Пренцлер.
- Ты разговаривал с ним?
- Меня он не признает. Придется тебе… Кстати, как себя чувствует Фил?
Ты, кажется, был сегодня у него?
Ральф Маори поморщился.
- Если бы этот щенок не был сыном босса, я вышвырнул бы его из корабля.
Билл выпил. Да, Ральф Маори способен выполнить свою угрозу. Этот человек не знает жалости. Он убивает с такой изощренностью, что даже у него, у Билла Пренцлера, отправившего на тот свет не одного человека, волосы встают дыбом. Особенно врезалась в память смерть радиста Дени Гладова, который нарушил порядок, установленный боссом на корабле, - пустил в радиорубку профессора Рэдольфа Стоуна… Нет, Билл Пренцлер не хотел бы навлечь на себя гнев Ральфа Маори. Босс знал, кого назначить начальником этой проклятой экспедиции.