А новые рефрижераторные вагоны подарили жителям России то, чего они никогда много не ели — мяса. Вот хлеба, хоть и с перебоями, но хватало. Теперь же в крупных городах и селах появилось дешевое мясо, яйца, птица и рыба. Под Москвой, Казанью, Самарой и Петербургом строили холодильные склады.
Вагоны же пока делали из деревянного каркаса, дощатой обшивки, между обшивками прокладывали теплоизоляцию, а под крышей вагона располагались пакеты со льдосоляной смесью, а через каждые триста километров смесь пополняли через люк в крыше.
Пока по стране ходило только сто таких вагонов, но это позволило устроить настоящий сюрприз в Петербурге.
Вадим купил пару куриц, пару бутылок молока и пошел домой. Он давно выкупил квартиру поближе к торговому дому.
— Вадим Борисович, вы вернулись? — его встретил Егерь и помог с сумками.
— Да, да все хорошо, вот немного молока купил, — Вадим прошел в гостиную, где игрались старшие дочки, с младшими сидела няня, а Софья ушла на встречу с подругами.
— Так мелочь, кто будет сухофрукты с молоком?
— Да! Да, давай, пап, — в голос закричали Даша с Машей, а из детской комнаты послышалось предупреждающее шиканье от няни.
***
Целое десятилетие торжествовали реакционные силы, вводя запреты на политические партии, цензуру, преследование либералов и националистов тайной полицией, но всегда существовали лазейки. Во франции на частных банкетах обсуждали политику, в Италии научные общества превратились в политические кружки, в Германии гимнастические кружки, в России на пик моды взошли тайные общества.
В либеральных движения преобладали люди среднего класса. У них есть местные и национальные программы, но оставалось много общих целей. Они как организованные группы затаились в ожидании возможности.
Но не только средние классы хотели перемен. Рост населения и проблемы с урожаем привели к началу голода. Крестьяне все чаще потянулись в города на заработки, где они становились дешевой рабочей силой для машины прогресса. Жизнь в трущобах, адские условия на рабочих местах привели к насильственным протестам рабочих и крестьян.
После Ирландии голодные бунты начались во Франции, а если Париж чихает, то болеет Европа.
Бездействие монархов подвело континент на порог революции.
Николай вызвал Вадима в Зимний дворец. Там проходила расширенная встреча министров. Среди старых лиц не хватало Канкрина, царство ему небесное, и военного министра Чернышева. По правую руку от императора сидел Бенкендорф, по левую Месечкин.
— Здравствуйте господа, — начал Николай, — Александр Иванович сейчас отправился в Варшаву, там его уже ждут пять полков пехоты.
— Помимо пехоты, министру помогут отряды полиции, жандармерии и дружины. Они уже взяли под контроль оружейные и продовольственные склады, — объяснил Бенкендорф.
— Извините, а телеграф? — вмешался Вадим.
— Что телеграф? — не понял Александр Христафорович.
— Отряды взяли под контроль гражданский и военные телеграфы? Через них, бунтовщики смогут быстрее координироваться, чем через почту или посыльных, — терпеливо объяснил Вадим, Николай и Бенкендорф переглянулись.
Император подал сигнал и из кабинета выбежал один из его адъютантов со срочным приказом.
— Надеюсь, что до этого не дойдет, — тяжело вздохнул император.
— Уже дошло, — ответил Бенкендорф, — мои люди и агенты Алексея Игнатьевича, — это он про Месечкина, — нашли несколько подстрекателей и торговцев оружия, которые связались с польской ячейкой бунтовщиков. Все пойманные люди имеют связи с преступным миром Австрии. Я бы не хотел говорить, но на найденном нами оружии есть оттиски Венских оружейных заводов.
— Нас могут водить за нос? Подделки подсунуть? — поинтересовался Вадим.
— Исключено, — оружейные эксперты подтвердили подлинность. Нам удалось перехватить крупнейшую партию в пять тысяч ружей, — с гордостью ответил генерал Месечкин.
— Мы столкнулись с настоящей болезнью, — заявил император, по раздвушимся ноздрям, лопнувшим в глазах сосудам было видно, как он зол, — утром, Сицилия приняла конституцию, вся Италия кипит под Бурбонами. Им не удержаться. Это болезнь и нас пытаются заразить. Вадим, ваши корабли уже достигли Валахии и Молдавии?
— Да, они уже должны идти вверх по Дунаю, — кивнул Вадим и изобразив внутренюю борьбу продолжил, — Ваше императорское величество, пожалуйста, там люди просто голодны, мы дадим им хлеба и они успокоятся, ведь голод это не болезнь.
Николай Павлович долго молчал. Министры даже начали нервно елозить на местах.