– Слишком рано, – изломанным голосом прошептал Мор. – Я этого не хотел… не так… Вилли, забери! Твое тело – это накопитель! Только оно способно удержать эту силу!
Глянув на собственные ладони и убедившись, что телу проклятие по-прежнему не наносило вреда, я протянул руку и коснулся тянущегося от призрака черного шлейфа, который, словно только того и ждал, принялся стремительно втягиваться в мои пальцы. Причем быстро… невероятно быстро! А как только это произошло, призрак испустил полный неимоверного облегчения вздох и тихо прошептал:
– Спасибо.
Я терпеливо дождался, когда вся чернота из него уйдет, а сам он вернется к привычным размерам, после чего кинул на резко сдувшееся облачко вопросительный взгляд.
– Ты что-то вспомнил?
– Все, – тяжело вздохнул Мор. – Я наконец-то вспомнил все, что со мной было. А еще мне известно, где находится последний крупный осколок.
– Правда? И где же? – встрепенулся я.
– В Дамане. В одной из северных крепостей. Вернее, под ней. На нижнем слое одной из древнейших скверн этого мира. Я его почувствовал. И он мне тоже ответил.
– То есть он разумен? В смысле он такой же, как ты?
– Можно и так сказать.
– Тогда в чем проблема? Давай координаты и пошли его заберем.
Но Мор неожиданно поник.
– Нет. Нельзя.
– Почему? Ты же говорил, что без него ты как личность неполноценен.
– Да, но если мы его заберем, ваш мир погибнет. Все живое. Вообще все, понимаешь?
Облачко снова ненадолго преобразовалось в человеческую фигуру. И, почувствовав на себе ее взгляд, я вдруг понял, что уже испытывал это чувство. Причем сегодня, здесь же, буквально несколько мгновений назад, в том самом видении, что оставило после себя такой необычный привкус. Странное, до ужаса иррациональное чувство, когда ты смотришь на гораздо более могущественное, но бесконечно уставшее, отчаянно тоскующее существо, у которого не хватает духа принять какое-то важное решение.
– Так это был ты, – нахмурился я, глядя на то самое лицо, которое мне недавно привиделось. – Именно тебя я видел в том храме. Ты был там в тот самый день, когда я умер. Выходит, это ты меня проклял?
Мор печально кивнул.
– На самом деле я тебя не проклял, а благословил.
– Шутишь? – не поверил я. – Меня благословляли всего однажды, и было это знаешь когда… Саан!
– Я не Саан, – тяжело вздохнул призрак, когда до меня начало доходить. – По крайней мере, не целиком, во мне осталась лишь какая-то его часть. Но про благословение я помню. И твою мать тоже помню, ведь это она за тебя просила. Когда-то я отдал тебе свою благодать. Столько, сколько смогло поместиться в твоем маленьком тельце. Тогда мне казалось, что это хорошая идея, ведь появление мальчика-ведьмака могло кардинальным образом изменить картину мира.
Я лихорадочно порылся в памяти.
Выходит, вот где был недостающий фрагмент? И вот что произошло в те несколько мгновений между открытием врат и моей собственной смертью? Мама, обезумев от горя, взмолилась темному богу и щедро зачерпнула его силы. А Саан дал ей столько, сколько она попросила, обрушив тем самым божественное проклятие не только на нее, но и на всех нас.
– Значит, смерть Лазоревой долины, моей семьи и уничтожение ведьм – это твоих рук дело?
– Я не убивал никого специально, – качнул головой темный… получается, бог? – Собственно, я вообще не собирался вас трогать. Однако сила есть сила. Тот, кем я тогда был, владел ею как дышал. Ты ведь не следишь за тем, куда уходит каждый твой вздох, или за тем, за какие колючки цепляется пола твоего плаща? Вот и мне было ни к чему. Какие-то смертные время от времени открывают проход между миром живых и миром мертвых? Что ж, ладно, пусть умирают, если им так хочется. Кто-то пытается ложкой вычерпать море, в котором я обитаю… Да разве это можно заметить, особенно если веками дремлешь на глубине? Что такое одна-единственная капля в сравнении с целым океаном? Кто заметит, если одной вдруг не стало хватать?
– Хочешь сказать, ты даже не понял, что тебя ограбили? – справедливо усомнился я.
– Когда сила так велика, что ее границ даже богу не видно, одна-единственная крошка не имеет значения. Молитва – да, потому что молитва – это умышленный призыв. На нее я обычно реагирую. А когда вот так, по-тихому, в щелочку… увы. Даже боги совершают промашки.
– Но если твоей силы в нашем мире появилось так мало, то почему все умерли? – снова нахмурился я. – Я помню, как тетя была на нас зла. Помню мамино ожерелье. Мы оба с тобой знаем, что внутри она заточила каплю энергии смерти… но я думал, что она взяла ее с твоего согласия.