— Коня угробил! — закричал Лермонтов, не видящий, как в него целятся со склона.
Вадим поднялся и вынул уцелевшее револьверное ружье из кобуры у седла. Отряд остановился перед самым въездом на переправу.
— Ты чего?
Вадим не ответил, выстрелил. Пуля прошла над ухом побледневшего Лермонтова и, отскочив от камня, впилась в загорелое лицо. Черкесс схватился за окровавленную рану и покатился к грунтовой дороге, поднимая облака пыли.
— Засада! — заорал Захарченко, вынимая ружье из чехла.
С боков послышались хлопки выстрелов, слишком далекие, чтобы хорошо прицелиться по всадникам. Вадим почувствовал, как дрожит земля. С той стороны переправы шел крупный отряд повстанцев. Они улюлюкали, кричали и стреляли в воздух, чтобы напугать русских.
— Садись, мать твою! — Захарченко протянул руку Вадиму, чтобы увезти его обратно к каравану.
— Нет, встретим здесь, — Вадим показал Михаилу на большие камни у самого выхода с переправы. Узкое место дороги, через которое не пройдет больше пяти всадников зараз, служило горлышком бутылки.
— Как ты их остановишь?! — Захарченко с ошарашенными глазами смотрел, как на них несется целое стадо. Вадим же подошел к Ефиму, который надел очки, чтобы пострелять.
— Ефим, где ящик?
— Здесь вашблогородие, — денщик показал на привязанный к коню зеленый прямоугольный ящик. Вадим снял его и достал из нагрудного кармана стеклянную трубку в кожаном футляре.
— Чудо, что не разбилась, — он вкрутил трубку вбок ящику.
За всеми манипуляциями одного безумца наблюдали охотники и Лермонтов, которые гадали, а почему бы не вернуться к каравану сейчас.
Рядом с рукой Вадима поднялось облачко пыли от шальной пули. Черкесские всадники решили уничтожить передовой отряд каравана, даже несмотря на не самую хорошую позицию. Люди Захарченко спешились и засели за камни, ожидая и веря в капитана. Ефим перекрестился и сжал ружье до белизны в костяшках. Вадим же вышел в полный рост, держа в одной руке ружье, а в другой ящик. Он размахнулся и швырнул бомбу в центр строя. Металлическая ручка, прибитая к стенке, жалобно скрипнула и погнулась. Ящик же как пущенный над водой каменный блинчик сбил с коня удивленного черкеса, выбив немного пыли, и до влажного хруста вдавил ребра. Бомба рванула, разбрасывая чугунную шрапнель и пожирая в огненном облаке всех, кто находился рядом. На дорогу падали горящие тела, перемолотые осколками, они как лавина перемешивались и утрамбовывали задними рядами. Кони от ужаса не могли остановиться.
Из облака слипшейся грязи с кровью на Вадима выбежал обезумевший конь, полморды которого срезало осколком. Он ничего перед собой не видел и не заметил, как потерял всадника, просто бежал, пока были силы. Такого пуля не остановила бы.
Вадим закричал, изо рта у него пошел пар, а глаза засветились. Он встретил животное ударом в голову. Череп смялся, разбрасывая осколки с прилипшими к нему кусками плоти, но этого не хватило, чтобы остановить полтонны веса.
— Мать! — Вадим оперся на ногу и подхватил останки коня за шею. Конь с дрыгающимися копытами описал дугу в воздухе и упал.
— Стреляйте! Стреляйте! — заорал Захарченко и выхватил два револьвера. Он палил в каждого поднявшегося черкеса на ноги, которого видел. Из-за камней гремели оружейные выстрелы. Опустошив барабан, стрелок выкидывал его и вставлял запасной. Охотники Лермонтова с завистью смотрели на своих коллег, пока перезаряжали ружья.
Ефим выбежал из-за камня и побежал прямо к Вадиму, который сидел на дороге и не двигался. Часть мундира на груди и шеи обуглилась и легонько дымила.
— Вадим! Ранили?! — Ефим схватил Вадима под плечи и закричал. Он как будто к раскаленной печке прикоснулся, — Сукины дети!
Ефим закусил ус и потащил Вадима с дороги. Вовремя, ведь, пробившись через кучу малу тел, выехали уцелевшие горцы, они проскакали через трупы и бросились врассыпную, убегая в стороны от дороги вниз по склонам. Им в спины били выстрелы, уйти смогли лишь единицы.
Ефим дрожащими руками без кусков кожи открыл флягу с водой и облил лицо Вадиму.
— А! — вздохнул Вадим и сел.
— Ну слава богу! — Ефим улыбнулся в усы, — Мы через это уже проходили, Вадим Борисович! Больше я вас не брошу.
— Твои руки! — Вадим быстро пришел в себя.
— Ниче, до свадьбы заживут.
— До свадьбы, — Вадим окинул поле боя взглядом, — Захарченко, медика сюда!
— Сейчас, — ответил капитан, выбираясь из-под упавшего на него горца. Тот чуть не зарубил Захарченко, когда капитан перезаряжался, стоя за сухим деревцем. Шашка так и осталась торчать в стволе, застряв наполовину.