— Как это? Не боишься с собой столько драгоценностей возить? Вдруг ограбят.
Михаил Юрьевич порывался что-то сказать, но Вадим его больно ущипнул под столом и ответил:
— Так, а чего боятся? Я оружие почти сразу казакам продаю.
— Каким казакам? Вас же всего десяток ходит, — не понял Ахмет.
У Лермонтова дернулась щека от оговорки старосты. В ауле они показались вчетвером.
— Так это по деревням да аулам, а так идет отряд в триста голов, а с ним и касса. Чего маленькому торговцу рисковать?
— Триста, — попробовал Ахмет на вкус цифру, — маленькому не надо рисковать. В горах неспокойно.
— Неспокойно.
Лермонтов потянулся за вином, но Вадим остановил руку с кубком.
— Если тебе нечего менять, то мы поедем. Дорога извилистая, а если будем пьяными, то и упасть можем.
— Подожди, как это поедете? Оставайтесь, вас никто не гонит! — спохватился Ахмет. Крупная капля пота скатилась у него по лбу.
— Честно, не можем, начальник во Владивостоке шкуру спустит, если вовремя не придем, — вмешался Лермонтов, понявший Вадима.
— Орудия для торговли нет, но, может, возьмешь воском? Шерстью! Пшеницей, — перебирал предложения растерянный Ахмет.
— Спасибо, но нет, пойдем, — Вадим встал из-за стола, поклонился и зацепил Лермонтова за руку.
На ухо лейб-гвардейцу он зашептал:
— Идем быстрее, а то нас здесь закопают.
— Что за Владивосток? — также шепотом спросил Лермонтов, но ответа не получил.
Они вышли на улицу, где у повозки Ефим нагайкой отгонял любопытного подростка, который до этого открывал им ворота.
— А ну, пшел прочь!
При этом парень тер ушибленную руку и лепетал что-то на местном. Егерь же стоял у коней и держал руку на чехле от ружья.
— Мы уезжаем! — Вадим крикнул погромче, чтобы его все услышали.
На башне в амбразуре шевельнулись. Вадим прицелился, куда бы ударить, чтобы свалить каменную постройку, но в дверях дома появился Ахмет.
— Жаль, что торговли не состоялось, пожалуйста, передайте своим друзьям, что мы в Ачхой-Мартана рады путникам!
Он говорил громко, чтобы его услышали на башне.
— Спасибо, прощайте, — Вадим сел за вожжи.
Отряд уезжал в спешке, под пристальными взглядами местных. Лермонтов поежился и почесал спину между лопаток.
— Вадим… Борисович, а что это было? — захотел узнать лейб-гвардеец, когда они уехали подальше.
— Со смертью мы разминулись дважды, — Вадим вертел головой, чтобы увести отряд с дороги.
— Как это дважды?
— Первый раз, когда разминулись с конными, ты пыль видел?
— Да, — Лермонтов тяжело сглотнул. Вся ситуация вызывала слишком много вопросов, — налет же готовят.
— Это раз. А второй раз в ауле. Ты заметил, что пахло чесноком? — Вадим выбрал путь и повел туда отряд. К ним ехали охотники, которые до этого ждали в укрытии.
— Вашблогородь, мы видели, куда уехали горцы, — начал отчет охотник, но Лермонтов его прервал.
— Потом. Вадим, причем здесь чеснок?
— Притом что нас хотели отравить. Так пахнет мышьяк, яд такой, — Вадим спустился с повозки и повел коней за узду через крутой склон. Охотники последовали его примеру и спешились. Дорога как таковая уходила в другую сторону, откуда отряд изначально пришел, Вадим же повел по бездорожью. Они шли на свой страх и риск, огибая гору.
— Вашблогородь, это сказки! Ну не будут чеченцы травить гостя! — в разговор вмешался Егерь.
— А вот представь себе. Как иначе объяснить чачу, от которой разило чесноком? Я не знаю.
— А что за отряд казаков в триста человек ты выдумал? — нога Лермонтова скользнула по мокрому от росы камню, но лейб-гвардеец удержался.
— Обманул, напугал. Иначе бы нас вообще не выпустили, а так дождутся конных и пойдут за нами в погоню. Здесь намечается что-то большое и я должен узнать, что именно.
— Мне кажется, что ты перегибаешь. Со всем, — выдохнул Лермонтов.
— А давай проверим? Оставайся здесь и жди горцев, а мы пока уйдем подальше, — предложил Вадим.
У повозки заскользило колесо, и кони заржали, врываясь копытами в рыхлую землю. Повозка продолжила скользить, задняя ось повисла в воздухе над уходящим вниз склоном. Вадим заскрежетал зубами от напряжения и потащил коней за упряжку дальше. Ближе к закату отряд обошел гору и вышел на дорогу.
— Что теперь? — спросил Ефим, вычесывая щеткой бока взмыленному коню.
— Ждем Захарченко, — Вадим отпил из фляги. Охотники от усталости падали на землю.