— Если не учитывать, что я еду на войну как на ссылку, что от меня сбежала Анна, то да, все хорошо, — Вадим растянул губы в улыбке и дернул головой.
— Если хочешь, то я могу дать денек одному…
— Нет, — Вадим поставил пустую чашку, — императору Всероссийскому плевать на твои, да и на мои деньги.
Борис Владимирович, скрежетнул зубами.
— Но это не значит, что я буду сидеть здесь, пока тебе, как щенка безродного вышвыривают из Петербурга!
— Папа, звания меня никто не решал, дворянства тоже, о каком безродстве ты говоришь? Если хочешь помочь, то хорошо. Начинай скупать землю. Будем сеять коноплю.
— Тебе нужна пенька? — не понял Борис Владимирович. Пенька продавалась многим государствам как основной товар Российской Империи. Самые прочные канаты для кораблей делались именно из нее.
— Пенька — прошлый век, хотя товар хороший. Я же хочу делать бумагу, одежду и не только, — Вадим с предвкушением протер пенсне бархатным платком.
— Это же огромные деньги, — Борис Владимирович наклонился к Вадиму ближе и перешел на шепот.
— Папа, знакомься, деньги, — Вадим указал рукой на Ли Си Цина, который с видом Будды отстранился от беседы.
— Так, нехорошо говорить про людей.
— Он нас не понимает, так что можно. Ты просто не знаешь, СКОЛЬКО я буду продавать ему оружия.
— Ну хорошо, но коноплю нужно растить не у нас и земли потребуется много, — Борис Владимирович прикинул, где лучше выращивать. Золотой пояс для культуры находился севернее, в Уфимской области. В Оренбургской губернии лучше росла пшеница.
— Нанимай строителей, мастеров, я построю здесь сразу швейные фабрики.
— Никаких денег не хватит, — Борис Владимирович налил Вадиму еще чаю.
— Значит, ищи людей в складчину, так и договориться будет легче.
— Ты не против?
— Нет, главное, чтобы управление оставалось за мной, — Вадим остановил отца жестом и встал из-за стола, — вы тут общайтесь, а я в город.
Ли поклонился Вадиму и остался в компании Бориса Владимировича.
Продавать оружие Китаю — хорошо, но мало. Маленький заводик в Петербурге обеспечивал ручеек денег, скупка старых кремневых винтовок для Китая еще один ручеек, со взрывчаткой уже речка. А Вадиму нужен океан. Глобальный, способный вымывать ресурсы и умы со всего света. Только так получится затопить технологическую пропасть.
Карета остановилась рядом с резиденцией генерал-губернатора Владимира Андреевича Перовского. Красивое здание в готическом стиле с каменными статуями у входа кипело жизнью. Здесь же находился кабинет уральского атамана Марченко Лаврентия Петровича, ответственного за казаков, патрули ближайших степей и оборону торговых путей в губернии.
Вадим постучал в тяжелую дубовую дверь, секретаря полковника не было на месте.
— Заходите, — донеслось с той стороны.
Кабинет Лаврентия Петровича если и изменился, то не сильно. За новым столом из дуба стояло кресло с обивкой фиолетового окраса. Атаман стоял на табуретке и потянулся за книгой на верхней полке. Молодой секретарь в мундире подпоручика держал табуретку, чтобы полковник не навернулся.
— Я не помешал? — Вадим заглянул в кабинет, проверить нет ли больше кого-нибудь внутри.
— Заходи Вадим, я сейчас, — Марченко достал толстый том и сдул с него пыль, — перепись. Сергей, ступай, у меня с Вадимом Борисовичем будет разговор. И никого не пускай.
— Конечно, ваше высокоблагородие, — секретарь помог полковнику спуститься и ушел в приемную.
— Какое дело тебя привело ко мне в это раз? — Марченко уселся за стол и поправил чернильницу.
— Я уезжаю, но через Оренбург пойдут мои караваны, мне нужно, чтобы они все доходили до получателя.
— Не проблема, — Марченко кивнул, — с нашей стороны не проблема.
— Дальше, что нужно для следующего похода?
Полковник задумался. Хивинский поход прошел плохо, кто бы что ни говорил. Многочисленные патрули на торговых путях отгоняли хивинских и не только разбойников. Мелкие набеги меньше щипали деревни, но нет-нет, да уведут кого-нибудь.
— Деньги, деньги и разрешение из Петербурга.
— Как у вас с оснащением? — Вадим пододвинул стул и сел напротив.
— После твоей прошлой покупки еще не восстановились, так что не проси.
— И не собирался. Я закупаю старье в центральных губерниях. — Вадим примирительно поднял руки, — но вот скажем, если к вам придут новинки? Что-то, что создает перевес по сравнению со степняками?
— Ну ты загнул, — Марченко задумчиво постучал по столу, — В чем твоя выгода?
— Деньги.
Полковник засмеялся.
— Не смеши, откуда? Перовский поскребет по дну казны и выдаст тебе мышиный горошек.
— Тогда земли. И например пленные хивинцы.
Марченко перестал смеяться.
— А силенок-то хватит?
— Я не один буду. Со дня на день внук Абылая — Кенесар, станет ханом. Сколько тогда вы будете еще бегать по степям? Многие мои друзья видят ордынцев у ног наших губерний. Так и почему же не помочь уральским казакам?
Марченко бросил взгляд на закрытую дверь и повернулся к Вадиму.
— Опасное дельце ты предлагаешь. Пять лет и мы разорим их набегами, зачем снова отправлять поход?
— Пять лет? С такой скоростью до Кокандцев только в шестидесятом доберемся.
— Я не понимаю твоей спешки. Но в любом случае это не мне решать. Тебе нужно поговорить со стариком, — полковник показал пальцем на потолок.
Вадим зажмурился и болезненно застонал.
— По-другому никак?
— Неа, — Марченко улыбнулся и потер руки, — он как узнал, что тебя на Кавказ сослали, так устроил пирушку для офицеров. " Пусть уму наберётся стервец". Пошли, хехе.
Марченко вскочил с прытью курсанта и потащил Вадима за руку к двери генерал-губернатора. Секретарь хотел их остановить, когда разглядел КОГО ведет атаман, то Марченко только цыкнул и втолкнул Вадима в кабинет.
Владимир Андреевич разбирал бумаги, когда дверь распахнулась и там показался он. Предмет ненависти и головной боли. Такой же зудящий как заноза в седле.
— Ты! — у Перовского затряслись руки, — Явился стервец!
Он зашарил по столу в поисках чего-нибудь тяжелого.
— Здравствуйте, Владимир Андреевич! Ух, — Вадим нагнулся вправо, пропуская мимо себя тяжелый графин с французским коньяком.
— Ух, — из-за Вадима раздался болезненный возглас и звон разбитого хрусталя.
— Если вы заняты, о-о я могу зайти позже! — Вадим пригнулся, пропуская над собой граненый стакан, который судя по звуку разбился где-то на уровне лица Марченко. Тяжелый удар полковником об пол подтвердил попадание.
— Завтра загляну, — Вадим потянул на себя дверь.
— Стоять! — Владимир Андреевич крикнул, срываясь на фальцет, — раз уж сам пришел ко мне, то я тебя так упакую, отец не узнает. Почто мою Аню обидел?!
— Не обижал ее никто! — Вадим достал из кармана бархатную коробочку с кольцом, — я сам сделал, чтобы обручиться, но…
— Что, НО?!
— Не договорились, — Вадим пожал плечами и поймал прямо перед лицом поднявшегося Марченко пущенный стакан.
Полковник держался за разбитый нос и сильно ошалел от возможности снова получить в лицо. Он с трудом выговорил:
— Владимир Андреевич, не зверствуйте, послушайте, что уважаемый Вадим Борисович скажет.
— Садитесь, — выдавил генерал-губернатор, — выпить не предлагаю.
Он повел носом, пока Вадим и Марченко усаживались напротив.
— Полковник, вы что к обеду уже коньяком освежились? — Владимир Андреевич протянул атаману платок, — Утритесь.
— Спасибо, — пробурчал Марченко и закрыл кровоточащий нос. Под глазами у него проступили здоровенные синяки. Полковник тяжело дышал ртом. На мундире осталось темное пятно от коньяка.
— Что у вас?
— Владимир Андреевич, на вас после похода посыпалось много шишек, — начал Вадим, но осекся, видя раздражение генерал-губернатора, — Мы можем это исправить. Петербург простит все, если мы дойдем до Коканада.
Владимир Андреевич усмехнулся.