– Кое-что прояснить.
Отец настороженно повел подбородком.
– Если знаю, о чём речь, то помогу. А о чём мы, собственно?
Алекс развернул стул спинкой вперед и уселся на него, впившись пальцами в теплое дерево. – О Каталине Чесбери.
Последовала тишина.
Затем Джеральд побледнел, мгновеньем позже побагровел, на его шее и висках выступила испарина. Алекс испугался, что отца снова хватит инфаркт, но тот махнул рукой и самостоятельно рухнул в кресло. Вяло закрыл ладонями лицо, сквозь стиснутые пальцы донесся невнятный шепот. Алекс не разобрал ни слова.
Через четверть часа Джеральд отнял руки от лица, и Алекс увидел, что оно мокро от слез. Тот не плакал с похорон матери. Вид у него был измученный и злой.
– Сын, я сделал всё... Я лишь хотел... Как это случилось?
– Она мне написала.
Джеральд всхлипнул и яростно затряс головой.
– Что произошло? Что вообще происходит? – удивленно пробормотал Алекс.
– Мы скрыли от тебя... Намеренно, но мы лишь хотели обезопаситься, обезопасить тебя! Чтобы ты не думал их искать. Мы так решили. Я и твоя мать.
– Но зачем?
Джеральд снова затрясся, слова застревали у него в горле.
– Я уже знаю о Каталине Чесбери. И я достаточно взрослый, чтобы обезопасить себя сам. Но хотелось бы знать, от чего.
– Нам бы никто не поверил... Никто! Даже словам Элейн... Никто бы не стал нас слушать. Что значит наше слово против ее слова?!
– Я готов тебя слушать.
– Каталина Чесбери... была опекуншей твоей матери.
– Знаю.
Джеральд сбился и умолк, то ли не мог собраться с мыслями, то ли просто тянул время. Алекс поборол подступившую под горло волну жалости и вновь настойчиво позвал его. Тот вздрогнул, скривился.
– Она была очень... влиятельной. Такой, наверное, и осталась. Она всё еще жива! Она всех нас переживет.
– Вы поссорились?
– Поссорились? Нет. Я с ней даже не встречался. Грешным делом надеялся, что она вообще обо мне не узнает. Что ей от тебя нужно?
– Пока ничего.
Отец повесил голову и принялся тихонько бормотать себе под нос. Поняв, что ничего от него не добьется, Алекс встал, чтобы позвать медсестру, но Джеральд поспешно остановил его.
– Нет... Сын, не приближайся к ней. Пожалуйста.
Алекс молчал.
Джеральд вновь заволновался, судорожно привстал в кресле, пытаясь опереться о край стола. Алекс невольно подхватил его, чувствуя, как жесткие холодные пальцы впиваются в предплечье.
– Сынок... Мне так жаль... Так жаль, что я говорю тебе... Я все эти годы знал, но это была наша тайна. Наша. Эта женщина – убийца. И мы тоже виноваты, мы обо всём знали и скрыли это. Прости нас...
* * *
23:57
– Вот это я понимаю – скелет в шкафу.
– Два скелета, если уж на то пошло. – Алекс откинулся на спинку кресла, впервые перестав следить за дорогой. Уже какое-то время за ними никто не гнался.
– Похоже, ты отцу тоже не особо веришь.
– Я верю, что он что-то видел, но вот насчет выводов...
– И что думаешь делать?
– Хочу составить собственное мнение о Каталине Чесбери.
– Какие у вас все здравомыслящие в семье!
Алекс закрыл глаза, прикинувшись сонным хорьком в надежде переждать бурю.
– Сперва ты рассказываешь, что у тебя ум за разум заходит из-за недосыпа и депрессии, а теперь собираешься в гости к потенциальной убийце! Ее присутствие, безусловно, поможет тебе спать по ночам. Мертвецки крепким сном.
– Брось, Рон. Ты только что сам не верил...
– Есть разница между «маловероятно» и «невозможно»?
– Давно надо было тебя позвать – не было бы проблем с бессонницей.
– Алекс! – Старик хлопнул ладонью по рулю, едва не отправив их в кювет. Райн даже не заметил.
– Тетушка Каталина зовет отметить семейный праздник, она жаждет примирения, – пробормотал он. – Если не приму приглашение, следующего уже не будет. Либо я еду сейчас, либо не еду вовсе.
– Сперва разберись с собственными проблемами, а потом играй в детектива.
– Мне нужно сменить обстановку, чем не повод. И немного адреналина не помешает.
– Одному тебе ехать нельзя.
– И кого предлагаешь взять? Я не хочу посвящать в подробности случайных знакомых. Тебе почти восемьдесят, да и хорек маловат – не уверен, кто кого будет охранять.
– Ну, поязви еще, – огрызнулся Тэйси.
– Надеюсь, Джулию ты в расчет не берешь?
– Она знает, куда ты намылился?
– Знает. Письмо пришло при ней. Об убийстве я ей рассказывать не буду. Надеюсь, ты тоже. Паранойи в ней больше, чем во всех присутствующих, не говоря уж о любопытстве.
– И не говоря уж о том, что она является частью всего того, что тебе «до чертиков надоело»?