Щелкнул замок на входной двери. Райн вздрогнул – не заметил, как задремал. Пришла Джулия, он услышал шелест ее платья. Она осторожно обошла комнату и присела рядом. Теплая ладонь скользнула по его щеке: – Привет.
Он ответил улыбкой.
– Поссорился с отцом?
Ему стало неловко за тревогу в ее голосе.
– Нет, просто устал. Немного... Очень сильно. – Он поднял руку и притянул ее к себе. Джулия уютно свернулась у него под боком и ненадолго затихла.
– Не хочешь говорить?
– Хочу.
Алекс порадовался, что не придется сочинять. – Как мы и думали, эксцентричная история взросления, но в целом... ничего особенного. Первая любовь, побег из дома – мама даже записки не оставила. Можешь представить, как к этому отнеслась опекунша.
– И что, полиция их не искала?
– Они оба были совершеннолетними. А может, тетушка Каталина решила преподать маме урок самостоятельной жизни. Кто знает.
Джулия неуверенно кивнула. Робко потянула Алекса за воротник рубашки:
– Так ты... поедешь к ним?
– Уговори меня остаться, – внезапно попросил он.
Джулия приподнялась, растерянно оглянулась, словно ее кто-то окликнул. Покачала головой:
– Не могу. Хочу, но не могу.
– Почему?
– Потому что они... твоя семья. Это не мне решать.
Она прижалась к нему, как замерзшая кошка. Он погладил ее по волосам.
– Тогда мне пора.
Конверт на столе излучал умиротворение, несмотря на расплывшийся поверх изящного почерка кофейный ободок.
Глава вторая
Великобритания, графство Сомерсет,
к востоку от Майнхеда, Астоун
19 октября, 23:42
(день пятый)
За окнами бурлила темнота.
Рассекая залив, с Атлантики надвигался шторм. Дождь и ветер безумствовали на пару – два вороных жеребца, мчащиеся по низкому небу.
Из-под копыт летят искры, осыпаются косяками белых молний. Падают на землю, звеня в холодных каплях. Падают на стены замка, на его черные башни. Падают впрок. Замок, старый и кряжистый, до боли истерт стихиями. Сотни небесных копыт сбили о него подковы. Стены – темнее бури, сильнее шторма. Бегите, бешеные лошади, берегите ноги.
Грозовые тени мечутся мокрыми гривами. Алекс сидит один.
Теплое кресло и свет от камина. Витражное окно, порскающее разноцветными всполохами. Молнии падают в комнату решеткой из красных бликов. И океан: вздыбив соленую шерсть, гудит, не в силах нестись по небу. Ветер и дождь – там, наверху, а он один, тяжелый и скованный земным притяжением. Алекс тонет в забытьи. Ему холодно – так холодно, что хочется сунуть руки в камин. Ледяное тело камнем идет ко дну.
Скоро он уедет из Астоуна. Он хочет вернуться под знакомое солнце. Хочет увидеть Джулию, бегущую к нему по нагретым плитам в парке. Ее желтое платье пульсирует и светится, как огонь. Она кажется ему еще меньше и тоньше, чем раньше; он пытается поймать ее за руку, но призрак рассыпается... Замок отечески треплет его сквозняками и шепчет о своем. Старая женщина с зелеными глазами скользит по его коридорам светлой тенью, но Алекс не видит ее. Не в силах уйти, не в силах остаться.
* * *
1960 год.
Шло двадцать первое лето ее жизни.
Никто не радовался и не грустил в Астоуне по-настоящему. Люди двигались, словно фигурки на часах в библиотеке тетушки Каталины – строго по расписанию, под изящный перестук фарфоровых ножек. Вечером в десять, с последним ударом всё тех же часов, каждая дверь в доме захлопывалась, пряча слуг и хозяев по каменным шкатулкам. Они думали, что теперь в безопасности. Но Элейн не была настолько наивна.
Замок был изъеден тайными ходами, как червивое яблоко, и это единственное, что ей было по душе в старом доме. Она сбилась со счета, сколько ночей провела вне его стен, в беседке в глубине парка: под видимой частью скрывалась комнатушка, в которой можно было перетерпеть и ливень, и зимнюю непогоду. Никто не знал об ее убежище, даже сама Каталина. Возле беседки зарастало ряской озеро, чуть в стороне, оставив немного света кустарникам, громоздились дубы. Когда-то давно вдоль берега высаживали розы, и покосившиеся шпалеры до сих пор торчали в разные стороны. Придирчивое око тетушки игнорировало запустение, словно этот уголок парка скрывала непроницаемая шляпа. Но если в мире Элейн и могло быть счастливое место, оно было здесь – тут даже замок милостиво не обращал на нее внимания.