Новый, набитый средним количеством ещё не зажаренного филе, вертел стал в паз. Точильная указка завозилась по лезвию тесака. В действиях повара ни капли дрожи. Усталости тоже нет. Ночная смена только началась. Лязг по железу и тряск от неожиданного веса инструментов ознаменовали проникновение.
— Ты хотя бы знаешь, как её приготовить? — Энвил подозвал зафартученного.
— У этой будки я был так много раз, что можно было сюда устроиться. Меня, разве что, за чистоту могли не взять. Джейден, тебе маленькую?
— Среднюю, если можно.
— Сегодня можно.
— И вы потом как собирались ужинать?
— Сначала Джейден, потом я.
— Я, скорее, про детали процесс.
— Две души — двойной аппетит.
— Умно подмечено.
— Спасибо, учитель.
Гарри нагнулся под стол. Он искал мучную лепёшку с пятнами от запечения, которую, заметив, в количестве двух штук водрузил на деревянную доску. Зубастыми щипцами поварской новичок набросал овощей и салата. Схватился за нож и с уважительным видом взглянул на вертел справа от него. Оценив обстановку, он снова полез под стол. Там Гарри нашёл шпатель. С ним резать мясо было удобнее.
— Почти, как разделывать тушу. Мягче, только.
Кусочки брякающе упали на предполагаемый для них поднос. Внезапно, забрякал ещё декоративный подоконник. По нему стучали ладонями.
— Дарова! - перегаром выдал явившийся.
За ним поддёргивались ещё двое.
— Доброй ночи.
— Заверните-ка нам штучки три с собой.
— Йи, Дойл, ну тебя с этой дрянью.
— Лью дело говорит. Тебя прошлый раз с буррито так вдарило.
— Я в себя влил достаточно. Не возьмёт меня хавка. А есть я хочу жутко.
— Траванёшься, я тебя до бочка тащить не буду.
— Заткнитесь оба. Одну сделай острую. Очень.
Жгучий соус по ночам просят редко. На столе и в холодильнике его не было, и только стикер на дверце всё разъяснял:
— Острый соус, картофель и сыр ночью не предлагать!!! Замечу растрату — уволю!!!
— Извините, но я могу сделать только три обычных.
— Чё говоришь? Ближе, не услышал.
Повар наклонился и повторил:
— Только три обычных могу…
В нос уткнулся 911-ый.
— Дойл, что за…
— Дойл, ты что…
— Я сказал вам обоим заткнуться! Слушай сюда, тюрбан, я спокоен, когда трезв. Но сегодня не твой день. Мне нужен блядский соус. Либо он слетит на шаву с твоей башки, либо ты его мне найдешь.
— Ладно. Если дадите, я схожу в магазин за…
— И чтоб ты сибаса сделал? Тут ищи.
— Да чтоб тебя, — скрывшись у заднего проёма, ворчит Энвил:
— Хоть бы дел не натворил.
— Учитель не умрёт так.
— Нам не нужно, чтобы здесь нашли труп повара. У парня семья небось.
— Ты готовить будешь, а?!
Гарри помотал головой.
— Да. Ствол только опусти.
Мясо легло в указанное место, повар трепетно завернул лаваш и положил на гриль. Повтор готовки пришёл на пользу. Под нервами иногда получается быстро освоиться. Второй свёрток лег обжариваться.
— А острая где?
— Сейчас.
Гарри нагнулся. Был услышал хлопок пробки и звук чего-то сыпучего. Однако, пьяный только задёргался, пытаясь показать раздражение, залитое алкоголем.
Процедура вернулась в прежнее русло. Лепёшка, салат и овощи, мясо. Последним к заготовке повар поднёс горловину бутыли. Красная жижа легла на еду очень быстро, что даже этикетку на сосуде никто не заметил.
По очереди Гарри выдал запакованные в картонную обёртку две шаурмы. Третью положил в руки уже скипающему от нетерпения.
— Оплата? — спросил его повар, держа вместе с ним блюдо.
— Свинцом принимаете?
— Э… Нет.
— Мы друг друга поняли.
Пьяный развернулся уйти, подняв себе настроение угрозой, как вдруг, за горло куртки его подтянуло к стойке. Будучи отравленными, чувства притуплялись неожиданным. Кадык гладился об кухонный нож.
— Пушку отдай!
Смелость улетучилась. Треморная рука поднесла оружие.
— Один из вас, деньги за жратву. У меня сегодня пальцы дёргаются. Быстрее, вашу мать!
На поднос для банкнот упало требуемое.
— Я бы вам урок преподал, особенно тебе, дорогуша, если бы настроение было. Поэтому просто отпущу. Единственное, что… Свинота, ау?
Воротник натягивался. Заложник готовился потерять сознание. Гарри его одёрнул.
— В чувства пришёл. Успокойся. Такое бывает, когда тебе тычут в нос. Питание помогает. ЖРИ!
Шокированный пьянчуга не понял.
— Шаурму открывай!
Приказ пойман, упаковка слетела, пьяный вцепился зубами в пищу.
— Отлично. Прожуй тщательно, проглоти и уёбывай от моего вагончика. Парни, ещё одного здесь увижу, располосую так, что жрать будет нечем, ясно?
— Да!
— Так точно!
— Ещё солдат. Позорище. Валите, — Гарри отпихнул заложника. Трое в темпе удалились, лишь только было слышно пьяное кряхтение.
Повар сел на стул и уснул, свиснув голову.
— Пусть теперь дристается. Я ему в еду мышиной отравы подсыпал. Не сдохнет, но блевать будет долго, — устами Дурьера ответил Вестник.
— Всё ещё хочется есть?
— В магазин зайдём. Куплю Джейдену батончик.
— Ура!
· — Надеюсь, все эти переселения в меня и нынешняя кутерьма не напрасны.
Глава 37
— Ваш номер сверху. Расписание работы нашей кухни прилагается буклетом, держите. Вечером открывается наш гриль. Вы надолго?
— Две недели. Плавающе.
— Оплата после…
— Я выпишу чек, спасибо.
— Счастливого отдыха.
Много дерева. Ощущение архаики и старости с самого входа. Вот-вот заставит одеться в костюмы сорокалетней давности.
— Так ты у нас богачка?
— Рабочий бюджет. Если не заморозили, значит, начальство не только злое, но ещё и очень глупое.
— В покер бы с тобой сыграть. Рисковая барышня.
Малиновый закат, уходя, бликовал на песчаных барханах. Обточенную орнаментом створку, закрывающую проход, открыл консьерж.
— Для молодожёнов.
— А?! Что? Мы не…
— Спросили бы хоть. Что у вас там?
— Крепкое вино из наших погребов и вкуснейшие мбаттены, прямо из-под золотых рук нашего кулинара.
— Оставляйте, что уж там.
Телешка перешла из рук в руки. Была поставлена у края кровати, где Вестник подсел к Вестнице.
— Как ты относишься к алкоголю?
— Не пила ни разу, а так нейтрально. А ты выпивал?
— При жизни не успел. После же просто даже сподвиги улетучились. Выбросить?
— Н-нет. Я хочу попробовать. Так, из интереса.
— Другого и не дано. Опьянеть уже не удастся.
— Ну вот. Даже лучше.
Бутылка красного лежала на пряжном ковре, будучи сбитой ногой, картофельные «сэндвичи» с мясом оставили после себя только крошке на посеребрённом подносе. Роджер стелил выделенный для себя прямоугольник у шкафа. Нимбри сидела на подголовных подушках, прижав колени и держа ладони у носа, скрывая бурную реакцию на лице.
— Ты должен был предупредить!
— Что лицо краснеет от выпивки? Бросьте, мэм.
— Нет, не брошу, сэр.
— Ты что, обиделась?
Девушка промолчала. Тревис, не придумав, ничего лучше, подошёл к Вестнице и поднял на руки.
— Эй! Зачем?!
Положив её в другой край кровати, Вестник раскрыл простынь, отбил подушку и расстелил часть постели.
— Я в ванную, ты пока переоденься и под одеяло.
— Угу.
Луна убывала. Середина ночи. Роджер сопел в уютившися угол, а Нимбри очнулась с накатившей трезвостью. Что-то заскреблось в коридоре.
— Кто здесь?
Девушка не ожидала, что встанет и пойдёт к выходу. Она считала себя пугливой для решительных поступков. Светильник не загорелся, его не захотели включать, что странно. Замочный затвор щелкнул, номер закрыли снаружи. Только сейчас Нимбри заметила широченное зеркало в большую часть длины комнаты. Отражением служил вид из-за стеклянных панелей, бассейн полный воды с шезлонгами освещал голубой спутник планеты. Предплечье согнулось. Указательный палец завил пепельный локон. Тот был коротким, чтобы образовать петлю, поэтому просто огибал фаланги.