В здании, где был расположен главный административный центр оккупационных сил, программисты, обеспечивающие систему Фазисснов, усердно работали над трансляциями на следующее утро. Время от времени один из специалистов прерывал работу, выходил на улицу, принимал таблетку сладкого наркотика, уносящего в приятное забытье, и наблюдал, как снег кружится и падает вокруг его плоских ступней. Под воздействием препарата казалось, будто наоли становится частичкой дрейфующих по воздуху хлопьев снега, утрачивая всякую связь с естественными силами этого мира.
Глава 2
Второе предупреждение из Фазисной системы привело Хьюланна в замешательство. Он напрочь забыл о необходимости встречи с травматологом. Такое небрежное отношение к своим обязанностям потрясло Хьюланна, и он решил исполнить свой долг перед тем, как пойдет на раскопки. Но компьютер – секретарь Баналога – назначил время встречи Хьюланна с главным травматологом после полудня. Поэтому Хьюланн отправился к месту работы, однако уже второй день подряд он приходил намного позже обычного.
Минуя сослуживцев, не проронив ни слова, он не мог не заметить на себе удивленные взгляды. Вдруг осознав, что выдвинутые вперед губы придают его лицу выражение стыда, Хьюланн немедленно взял себя в руки и принял хладнокровный, спокойный вид – и вот от его стыдливости не осталось и следа.
Он снова выглядел как счастливый охотник за костями на пути к богатому кладбищу.
Хьюланн вошел в знакомое полуразрушенное здание, затем спустился по ступенькам в подвал, освещая себе путь. Оставив позади провал в бесконечной веренице комнат, он снова оказался в том месте, где нашел вчера человеческого детеныша. Лео все еще был там.
Мальчишка сидел на куче одежды, натянув на себя два пальто, чтобы хоть как-то спастись от ледяного холода, и ел какой-то земной фрукт из пластикового контейнера. В контейнер, очевидно, был встроен элемент обогрева, так как над ним поднимался пар.
Хьюланн в недоумении остановился. Его глаза были широко открыты, веки подобно мехам гармоники покоились на выступающих костях над глазницами, нисколько не прикрывая их.
– Хочешь немного? – спросил Лео, протягивая ему кусочек фрукта.
– Что ты здесь делаешь?
Лео ничего не ответил, снова приступив к своей скромной трапезе.
– Ну куда же я мог уйти?
– В город, – подсказал Хьюланн. – Там, наверху, целый город.
– Нет. Там другие наоли. Город оккупирован.
– Тогда за его пределы! Подальше отсюда!
– С моей ногой уже лучше, – согласился Лео, – хотя я все равно не смог бы нормально идти. Но даже если б смог… Не забывай, что там война!
Хьюланн не нашелся что ответить. Первый раз в жизни он почувствовал, что не может управлять своими эмоциями. В нем возникло огромное желание упасть на колени, расслабиться и заплакать.
– Холодно, – заметил Лео, продолжая есть. – А на тебе ничего нет. Тебе не холодно?
Хьюланн пересек комнату, сел на кучу хлама напротив мальчика на расстоянии нескольких футов и как-то рассеянно проговорил:
– Нет, мне не холодно. У нас нет постоянной температуры тела, как у вас. Она изменяется согласно температуре вокруг. Хотя, конечно, не очень сильно. Да, еще наша кожа. Если мы хотим сохранить тепло в теле, мы делаем так, что кожа становится непреодолимой преградой для прохождения холода.
– А я вот замерз, – пожаловался Лео. Он отложил в сторону пустую банку, от которой все еще струился пар. – Я ищу персональный обогреватель с того самого момента, как рухнул город. И не могу найти. Может, ты принесешь мне один?
Наоли недоверчиво взглянул на мальчика и сам не заметил, как сказал: