— Мне нравится приглядывать за малышами.
— Вадим, ты когда выходил из кареты, головой ударился? — не понял Захарченко.
— Миша, если кого-то и на пять минут нельзя оставить, чтобы что-нибудь не случилось, то кто вы, если не дети? — Вадим развернулся от берега и пешком пошел в сторону города. Ему захотелось пройтись после долгой и неудобной дороге. Даже подвеска его кареты не справлялась с ямами на дороге, от упорной работы чиновников.
Да, некоторые цивилизации Вадим бы уничтожил лично. Например, ту где человечество выбрало поклоняться фури и добровольно изменило себя, ради меха и милых ушек. Хотя, можно ли их было считать людьми, комиссия не решила. Вадима это уже не касалось. Он свою задачу сделал и со спокойной душой, что в случае чего решать их судьбу будет уже не он, отправился на следующее задание.
В сороковых годах Мариуполь представлял плавильный сосуд национальностей. Над кирпичными и деревянными одноэтажными домиками виднелись купола храмов и церквей. После присоединения Крыма часть греков вернулась в родные места, а рядом с городом поселились казаки, основав несколько сел.
С тридцать пятого года губернатор Воронцов разрешил солдатам и морякам селиться в городе и строить дома на его окраине. Вадим спокойно прогуливался, вызывая заинтересованные взгляды местных.
Устье Кальмиуса служило удобной природной гаванью, которую называли «биржей». В 1824 году итальянец Кавалотти начал строить в Мариуполе малые суда. А лет пять назад разрешили построить набережную в устье реки Кальмиус. В 1840 году от центра к бирже проложили мощёную дорога. В 1840 году вместо деревянной пристани в устье Кальмиуса соорудили каменную набережную, придав побережью города строгие очертания.
Вадим прошелся по главной улице и зашел в таверну, где останавливались путники. Через город проходили торговые пути, но из-за маленького постоянного населения в пять тысяч человек, город рос очень медленно.
— Любезнейший, вам помочь? — спросил хозяин заведения. Пожилой мужчина в аккуратном, но стареньком костюме, стоял за большой учетной книгой.
— Лучший номер, — попросил Вадим и облокотился на стойку, нависая над книгой.
— Простите, но лучший занят… — растеряно начал хозяин, — может, вас устроит…
— Не устроит, — перебил его Вадим.
— Ну тогда могу порекомендовать гостиный двор на Базарной площади.
— Это ту дряхлую развалину? — уточнил Вадим, — какой у вас номер лучший?
— Пятнадцатый…
— А остановился сейчас там?
— Господин Сыклов. Он торговец второй гильдии. Но я не понимаю.
Разговор прервал звонок над дверью. В таверну зашли Захарченко и Егерь с большими сумками.
— Егерь, пожалуйста напомни нашему знакомому, господину Сыклову, что он уезжает. Вежливо.
Егерь улыбнулся и прямо с сумками пошел к номерам.
— Но, он же только приехал! — Хозяин захотел остановить Егеря, но Вадим поймал его за руку и полез в карман пиджака. Из кармана Вадим достал толстенную пачку ассигнаций перетянутую резинкой. На жаргоне такую пачку называли котлетой, жирненькой такой, с панировочкой.
Хозяин тяжело сглотнул. В коридоре раздался шум. Со стороны номеров выбежал мужчина. Он натягивал подтяжки от брюк поверх пижамы. На голове у него болтался ночной колпак.
— Хозяин! Я уезжаю! Быстрее, пока не пришел этот страшный господин, — торговец застучал по стойке с книгой.
— Господин Сыклов? — обратился к торговцу Вадим и выдернул купюру из пачки, — за беспокойство. Снимете номер в гостином дворе на Базарной площади.
— В этой рухляди? — удивился торговец, но деньги взял и так выжидающе посмотрел на Вадима.
— Миша, покажи господину торговцу дорогу, — Вадим точно не славился терпением к людской наглости, граничившей с тупостью.
— Не надо! Я сам, — господин Сыклов прижал к груди сумку с пожитками и выбежал на улицу.
— У вас завтраки включены? — спросил Вадим у хозяина, который так и остался стоять с открытым ртом.
Завтрак подавали вкусный: рисовую кашу на молоке, морс и яичницу с сосисками. Пока Егерь считал ягодки в морсе, Вадим давал ценные указания:
— Сегодня пробежимся по городу. А ты Миша поедешь в Екатеринослав, я дам список, нужно прикупить землицы.
— Вадим, а может, хоть месяц отдохнём? После всего… — Захарченко покрутил вилкой, на которой болталась сосиска, — насладимся видами, позагораем на солнышке.
— Покой нам только снится, — закончил завтрак Вадим и положил перед Захарченко конверт с документами. Сам он ехать не хотел в столицу губернии раньше времени, — а я, пока пойду найду приключений на свой… кошелек.
Первой остановкой он выбрал маленькую верфь. Итальянец Кавалотти строил рыболовные суда для местных рыбных заводов. Небольшие парусники с маленькой осадкой плавно скользили по глади Азова, когда Вадим подошел к подобию верфи, которая скорее напоминала большую мастерскую. Сотня плотников заканчивала корпус брига на стапелях под крики громкого итальянца. Он выдал себя, вставляя итальянские ругательства, комментируя криво поставленную мачту.
— Извините, вы господин Кавалотти? — обратился к нему Вадим.
— Да, а вы кто? — судостроитель резко повернулся на голос. Загорелый человек с густыми черными усами и прилизанными волосами, он быстро оценил дорогой костюм, — вы же не из банка?
— Вам нужен кредит? — ответил вопросом на вопрос Вадим на итальянском.
— Да, мне бы со старым расплатиться, — грустно усмехнулся итальянец и вопросительно поднял бровь.
— Вадим Беркутов, — Вадим протянул руку, — хочу поселиться в вашем милом городе. Только вчера приехал из столицы.
— Будем рады, — ответил на рукопожатие Кавалотти.
— Вы любите корабли?
— Честно говоря да, если бы еще на Азове торговля пошла живее.
— Лондонский договор? — догадался Вадим.
— Он самый. Как только государь согласился? Десять лет отлично торговали через проливы…
— И под хорошую торговлю вы взяли кредит, — понимающе кивнул Вадим и рукой показал на причал, предлагая прогуляться.
— Все так. А нет свободных проливов, так кто же попрется в наш городок? Торговля есть, конечно, но совсем скромная.
— Я вас понимаю. Я сам обожаю корабли. Может, до вас доходили новости о гонке между сделанным англичанами Метеоре и моим Вестником? — спросил Вадим и протянул итальянцу сигару с Гаваев, сам он курил сигареты.
— Вашим? Конечно слышал! Только почему на пару? Чем вам не нравятся парусники? Мой отец с Сицилии всю жизнь ходил под парусом, а до него дед и прадед!
— Двигатели — это будущее. И вторая жизнь для вашей мастерской, — Вадим показал на верфь.
— На прогресс нужны деньги, — Кавалотти затянулся сигарой.
— Это, не такая уж и большая проблема, если вы, конечно согласитесь идти за прогрессом под моим началом.
— Я вас не знаю, — улыбнулся такой дерзости итальянец, на что Вадим достал пачку денег.
— Сколько у вас там кредит?
— Пятнадцать… — промямлил господин Кавалотти, — А можно потрогать? Я столько никогда в руках не держал…