— И вы тоже неслись на «друге»? — озорно сверкнула глазами девушка.
— Конечно… В смысле, я был верхом на скакуне, а вот уже рядом были друзья офицеры, вернее, просто рядом были и тоже на скакунах, — затараторил Вадим, под звонкий хохот.
— И вы тоже подставляли грудь под черкесские пули?
— Конечно, но наверное, есть какой-то секрет, когда все подставляли, то никого даже не ранило, а когда я, то пришлось потом доме милосердия недельку полежать, — хохотнул Вадим.
— Софья, — представилась девушка.
— Вадим, — Вадим чмокнул протянутую руку, — Впервые здесь? Я и сам недавно приехал, хочу отдохнуть на теплейших берегах моря, а люди сказали, что нет места лучше берегов Новороссии.
— Вас нагло обманули, — улыбнулась Софья и закивали ее подруги, — скучнейшее место. Вот другое дело Петербург.
— Прекрасные дамы, не спешите в город вдов и офицеров, там полно драчунов и бедокуров, — признался Вадим, — у меня в части был друг из столице, вы могли слышать о нем — Лермонтов.
— Тот самый⁇ — не выдержала одна из подруг Софьи.
— Вы шутите? — спросила Софья.
— Ничуть, мы вместе с ним ходили по горам и брали штурмом аул Смельчак каких мало.
— Вадим, вы нас не обманываете? — с ноткой подозрительности спросила подруга.
— Ничуть, — Вадим положил руку на сердце, — говорю как обладатель золотого оружия за смелость. Я поклялся отомстить за смерть Михаила Юрьевича и почти добрался до предателя Мартынова, но черкесская пуля.
Он закончил говорить опустил голову, прежде чем загладил волосы и протянул руку:
— Позволите пригласить вас на танец?
Софья захлопала глазами, не ожидав приглашения. Собраться помогла подруга, которая потянулась к Вадиму, чтобы принять приглашение вместо Софьи.
— Конечно! Буду рада.
Для танца они вышли на свежий воздух в сопровождении завистливых взглядов. Семнадцатилетняя Софья прикусила губу. Даже сквозь перчатки она чувствовала хорошую материю фрака. А манера Вадим вести была плавной, словно убаюкивающей. Софья не заметила как прижалась щекой к его плечу. Под мягкостью танца скрывалась твёрдость, словно он сдерживался, чтобы не сломать ее. Софья улыбнулась мыслям: «Это же какой силой должен обладать человек, чтобы бояться кого-то сломать?».
В поместье на краю города он возвращался под утро. Вадим сидел у окна, на горизонте появились первые намёки на рассвет.
— О чем задумался? — спросил Захарченко. Он весь вечер отвлекал свиту Воронцова, чтобы Вадим мог спокойно поговорить с губернатором.
— Думаю о том, что сегодня я не покажу Воронцову суда. Засиделись до поздно, проснётся он к обеду, после обеда будет уже лень ехать в порт. Так что надо будет предупредить моряков.
Захарченко слушал это со скучающим видом. Он снял перчатки и достал сигарету, чтобы закурить.
— Вот смотрю я на тебя и чувствую себя уставшим. Я то понадеялся, что это от девочки так тебя проняло.
— Софьи? — Вадим угадал мысль Захарченко, — Милая девушка. Пусть и очень наивная.
— Я думаю, что это твой фасон, — хмыкнул Захарченко и чиркнул спичкой.
— Михаил, не кури в моем экипаже, — послышался голос Егеря. Он открыл маленькое окошко, чтобы говорить, — как потом господин будет возить дам, если ты внутри все прокуришь?
Захарченко задул спичку и осведомился:
— Это с каких же пор, нам стало важно, накурено в салоне или нет?
— С тех самых, как Егерь поменял обивку, — Вадим положил на колени новую подушку.
— Ладно, что у нас нельзя менять шкуру, а то бы жены тоже меняли обивку, если эту прокурили, — пробормотал Захарченко и замолчал, обдумывая не нарушил ли он какие-то внутренние границы связанные с его Марией. Его траур плавно перешел в тихую печаль полную черного юмора. Вадиму только и оставалось, что подкидывать работу, да позволять другу выпускать пар.
26 августа 1842 года.
Генерал-губернатор Воронцов с новой набережной смотрел за отправкой первого строительного груза на новом бетонном судне. Оно дойдет до Керчи и обратно за новым грузом. В дальнейшем же суда будут ходить от Мариуполя прямо по Кубани к крепостям. Вадим уже заложил плавучие причалы из бетона и бетонные баржи.
С первыми поставками паровых машин удалось оснастить юркие буксиры, которые построили из заготовок Кавалотти. Борта пришлось обшить набитыми мешками, чтобы смягчить удары при работе с кораблями, но затея уже оправдала себя. Пара винтов позволяла буксирам курировать между деревянными кораблями со спущенными парусами и помогать им причаливать, заменяя гребцов на лодках, которые обычно на тросах тянули корабли. Из Ростова-на-дону пришел заказ на десяток таких кораблей, после того, как пара торговцев увидела буксиры в деле. И Вадим и Кавалотти были уверены, что это только начало, поэтому приказали готовить новые экипажи, разослав приглашения.
Бетонный баркас выглядел странно. Белый как кость слога* он не спеша разрезал волны пока набирал скорость. Вадим только начал подогревать интерес к необычным кораблям, как уже задумался о расширении бетонного завода. Открытие рядом месторождений глины позволяли получить интересный результат, а именно супербетон. С почти идеальной структурой он становился материалом будущего. Степень значимость его рецепта Вадим бы пожалуй сравнил с «десятью страницами боли». Где одни позволяли распределить людей по наклонностям, эмоциональному и логическому интеллекту, потаенным проблемам и особенностям черт, тогда как другой позволял получить бетон с прочностью стали.
Вадим видел мир, где этому материалу чуть ли не поклонялись, соединив Африку и Европу железнодорожным мостом через Гибралтар. Людям там пришлось совершить серию инженерных чудес, но и мотивация у них была: север Европы почти полностью затопило. Им даже пришлось закрывать Балтику, чтобы уберечь города.
И вот первое судно груженное цементом отправилось в путь под громкие возгласы рабочих верфи и любопытных горожан. Не каждый день в море выпускали плавающий камень.
— Интересно, — прокомментировал Воронцов и повернулся к верфям, где рабочие сушили еще три баркаса и пять барж. С увеличением размера сухого дока баркасы планировалось довести до девяноста метров в длину и двадцати в ширину. Лишь бы из Питера пришли новые паровые машины.
Курсы для машинистов и кочегаров устроили в городе. Бывшие моряки с парусников медленно переучивались, поэтому приходилось искать людей за границей. Хотя ни Англия ни Франция не спешили отдавать специалистов, активно развивая свои флота.
— Хотите яхту? — предложил Вадим.
— Тоже из камня? Даже не знаю, — засомневался Воронцов
— Подумайте, только не долго. Уже сейчас есть очередь, страшно подумать, что начнётся через пару месяцев, — обрадовал его Вадим.
— Как идет строительство заводов взрывчатки? — спросил губернатор.
— Постепенно.
— Вы, я надеюсь, не говорите о той паре сараев рядом с мастерскими мыловарения, что я мог видеть, пока ехал к причалу?
— Нет конечно, — поспешил убедить его Вадим, — новые заводы будут построены по моим строгим правилам безопасности.
Здесь он не врал. Для опасных предприятий выделили кусок территории с грунтовым основанием, в который приходилось вгрызаться при строительстве. Зато Вадим организовал несколько подземных хранилищ и переходов, чтобы уменьшить ущерб в случае аварий.
26 августа 1842 год. Константинополь.
С пролива открывался вид на Мечеть Сулеймане с башнями Беязыт. Даже утром старинный город кипел жизнью, соединяя берега империи, соединяя восток и запад. К каменному причалу подошёл торговый клипер, чтобы высадить пассажиров. Несколько месяцев как «Вестник» служил личным кораблём для нового российского посла. Вместе с Анатолием Демидовым прибыла и его супруга Варвара. Она светилась от счастья пока рассматривала красивейшую архитектуру. Чтобы сопровождать любимого в исламскую страну ей пришлось пойти на жертвы, неприятные, но терпимые.