Салон мисс Аннет стоял в центре города и в приличные дни служил клубом любителей литературы. Старое здание облагородила нынешняя хозяйка, она проводила званые вечера и балы. Сейчас же в большом зале мягкую мебель расставили вокруг составленных вместе столов. На белые скатерти слуги вносили сладкие, рыбные, капустные пироги. Хозяйка в чёрном приталенный платье с большими серьгами из янтаря лавировала между отдельными группами гостей, напоминая о себе. Она подцепила со стола еще дымящийся блин с красной икрой. Их сначала готовили на чугунной сковороде с кусочком сала из перемолотых овсяных хлопьев, потом складывали в стопку, чередуя слои с кусочком сливочного масла. В блины заворачивали икру, форель и творог.
Первым в салон заскочил Василий, он старательно мял в руках котелок и строил печальную мину. Разговоры по группам затихли. Анна расправила черное траурное платье.
— Дорогие друзья, с нашим общим знакомым случилось непоправимое, — Василий театрально замолчал, — он недопустимо трезв!
Под смех в салоне, Вадим зашел в двери, скрестив руки на груди, как и полагается покойникам. За ним переваливаясь прошел Максим, вытирая пот со лба.
— Василий, у нас приличный клуб, — сквозь смех сказала Анна.
— Подайте мне кубок! — Вадим изобразил замогильный голос и протянул трясущуюся руку к графину с вином.
Из-за стола вскочил парень из недавних выпускников гимназии и подал наполненный до краев фужер. Вадим выпил залпом и громко выдохнул.
— Теперь и жить можно. Чего такие грустные? Умер кто? — смеясь, он подошел и чмокнул руку Анне.
— Живой, живой, — ответила хозяйка и обратилась к гостям, — вот и празднуем.
Заиграли музыканты. Легкая мелодия, исполняемая на духовых и шикарном пианино, дополнила атмосферу застолья. Василий подсел к девушке в пышном розовом платье и нашептывал ей на ухо. Зеленоглазая Анна отвечала каждому, уделяя одинаковое время. Отдельно она пускала томительные взгляды Вадиму, который рассказывал похабные анекдоты про поручика.
После застолья молодежь расходилась по группам. Отдельно сидел Максим Петрович, опершись на руку. Ему на ухо нашептывал управляющий Анны. Дождавшись кивка от Максима управляющий удалился с поклоном.
— Ты меня балуешь.
— Приятно, когда можешь порадовать спасшегося из мясорубки друга. В письмах, которые к нам пришли, говорили, что тебя раздавило конем.
— И вот он я, цел. А ты сидишь повесив нос, — Вадим замер, отслеживая реакцию друга, и не прогодал: Максим бросил полный раздражения взгляд на шумного франта, сидящего через два стола в компании прихлебал.
— И что успел сделать уважаемый Федор Николаевич, пока я был в походе? — Вадим приложил к губам фужер с вином.
— Уже поздно, — только отмахнулся Максим.
— Господа, а почему бы нам не перевести вечер в другую плоскость? — встав из-за стола, спросил тот самый Федор Николаевич.
— Горизонтальную? — уточнил Вадим, вызвав хохот в салоне.
— В азартную, — погрозил пальцем Федор.
Слуги по команде Аннет убрали со столов еду и принесли запечатанные пачки карт. Господа закончили растягивать желудки и готовы размять кошельки.
— А хочешь, я подниму тебе настроение? — Вадим повернулся к Максиму и заговорщицки улыбнулся.
— Тебе же в жизни не везло в очко.
— Думаю, что после этого похода удача повернулась ко мне нужной стороной, — Вадим изобразил руками какую сторону он считал нужной.
Максим разразился смехом, переросшим в хрюканье, здесь уже включился смех Вадима.
— Тогда пари? — Вадим протянул открытую ладонь.
— И что же ты хочешь? — прищурился Максим.
— Я обдеру Федора до нитки.
— А взамен?
— Ты простишь мои долги, — закинул удочку Вадим.
На пухленьком лице Максима отобразилась активная мыслительная деятельность. Умные мысли шли быстро, но им под ноги постоянно попадалось выпитое вино.
— А если проиграешь?
— То выйду перед нашим кадетским училищем в одих куриных перьях.
— Ооо, — Максим оценил жертву друга, — По рукам! И вот, возьми. Не на новый же костюм ты будешь играть.
Максим положил пачку ассигнаций в карман фрака Вадиму.
Они пожали руки, и Вадим прошел к игральному столу.
Очко или же двадцать один — одно из проявлений охватившей высший свет Европы лихорадки под названием — азарт. В карты играли все начиная от гусарских офицеров и заканчивая дамами в клубах чтения. У простых мещан в ходу были кости, простое но серьезное увлечение.