— Ань, как тебе жизнь в столице?
Анна закрыла книгу и убрала упавшую прядь волос.
— Шумно, много серых людей, но я рада. У меня появилось много новых знакомых, друзей. Ты рядом.
Вадим колебался. Не мог убедить себя, что это действительно нужно для дела. Что нужно жить с не любимой.
— Знаешь, я… — он замолчал, думая, как выразить мысль.
— Я нашла кольцо, — Анна нервно кашлянула. — Давно.
Вадим почувствовал, как в груди растет засасывающий водоворот тоски.
— Я ждала. Видела, как ты отдаешь себя работе, уходишь по ночам или запираешься в кабинете. Ты никогда не спишь. Ешь, если напомнить, — она говорила спокойно, но в глазах стояли слезы, — Ты, как вернулся из похода, стал одержим. Заводы, оружие, все эти промышленники. Я не говорила и не скажу Максиму с Васей, что они стали удобными инструментами. Для тебя все инструменты.
— Ты меня видишь насквозь, — выдавил улыбку Вадим.
— Я не хочу становиться инструментом.
— Тебе и не нужно, — Вадим открыл ящик стола и достал коробочку с кольцом. — Я тоже не хочу, чтобы ты становилась инструментом. Слишком нечестно.
— Ты хотел сказать бесчеловечно? — Анна тыльной стороной ладони вытерла слезы.
— Мы с тобой, просто разные, — Вадим вынул кольцо и щелбаном запустил его крутиться по столу.
— Я уеду, учится.
— Хорошо, чем я могу помочь?
Вадим оторвался от кольца, чтобы посмотреть Анне в глаза. И увидел такой же водоворот печали.
В дверь кабинета постучали.
— Не вовремя! — в голосе Вадима появились стальные нотки.
— К нам гости, Вадим Борисович, очень важные, — донесся глухой голос Ефима.
Вадим кашлянул и встал открыть дверь. В прихожей стоял Местечкин Алексей Игнатьевич с новыми эполетами полковника. Его сопровождало двое караульных с ружьями. Ефим бледный стоял, понурив голову.
— Господа? — Вадим наклонил голову.
— Вадим Борисович, ваз вызывает к себе генерал жандармерии Щедрин, по вопросу государственной безопасности, на беседу.
— Беседу? Отлично, давно хотел познакомиться, — Вадим открыл дверь кабинета и жестом пригласил пройти, — Я думаю, что с пустыми руками не хорошо ходить на встречи. Позволите одеться?
— Конечно, — Местечкин прошел и поклонился Анне, — мадам.
— Ваше высокоблагородие, что-то случилось? — забеспокоилась Анна.
— Мы заберем вашего друга на беседу.
Вадим надел сюртук и взял со шкафа две бутылки вина. С кухни Ефим принес корзину фруктов.
— Поехали.
— Ваш слуга останется, — Местечкин кивнул на Ефима, — и никакого оружия.
— Конечно, — Вадим состроил оскорбленное лицо и пошел за полковником.
Карета выглядела мрачно черной на фоне белоснежного ковра вокруг усадьбы. Заводское работало и не заметило, как Вадима забирали. Захарченко Вадим послал спрятаться с людьми в окраинах, чтобы не мозолить полиции глаза после недавних разборок. Нужно, чтобы болото успокоилось, а то комары загрызут, а лягушки проглотят.
На встречу к такой лягушке Вадима и везли. Генерал Щедрин отвечал за исполнительное крыло третьего отдела. Первая, вторая и третья преграда на пути либеральных голосов, кружков мечтателей о смене режима и прочих оторванных от реальности людей.
Вадима вели по аккуратному коридору с расписанными стенами на третий этаж. Перед лестницей он остановился и обратился к полковнику:
— Алексей Игнатьевич, а у вас красивый кабинет? Никогда не видел, — Вадим подмигнул полковнику.
Местечкин закатил глаза и обратился к конвоирам:
— Я дальше сам.
— Но Алексей Игнатьевич, генерал… — запротестовал один из них.
— С генералом я сам поговорю. И отведу гостя. Свободны, — последнее слово Местечкин прорычал.
Конвоиры отдали честь и ушли. Полковник завел Вадима в свой кабинет и попросил секретаря никого не пускать, пока они говорят.
— Давайте быстро, Вадим Борисович, у Щедрина сегодня отличное настроение.
Вадим же спокойно осмотрел кабинет. Широкий рабочий стол, несгораемый сейф в углу. Шкафы с картотеками и кресло с новой фиолетовой обивкой.
— Да я кратко. Поздравляю с повышением, — Вадим поставил на стол корзинку с фруктами.
— Спасибо, — как-то скрипуче заметил Местечкин.
— Вот скажите, Алексей Игнатьевич, как со здоровьем у генерала?
— Не жалуется, — Местечкин стоял у двери, не понимая, куда идет разговор.
— Воот. И ждать вам следующего повышения как до китая спиной. Вас и полковником, наверное, сделали с усмешкой.
— Вадим Борисович, не смешите. Щедрин меня через звание перетащил и так.
— А вы сами верите, что это не потолок? Думаете, что лет через десять, пятнадцать вас поставят начальником жандармерии?